В своем предисловии к Мишне Рамбам объясняет то, что трактат “Килаим”1, фигурирует после трактата “Пеа”2, (а также после трактата “Дмай”3 ), тем, что в главе Торы “Кдошим” сначала сказано: “И когда будете жать жатву на вашей земле, не дожинай до конца края поля твоего и опавшего от жатвы твоей не подбирай”4, – и только десятью стихами ниже: “Законы Мои соблюдайте: скота твоего не своди с разновидным, поля твоего не засевай разновидным, и платья из разновидного, из смеси шерсти со льном, пусть не будет на тебе”. (А что касается “Дмая”, то этот трактат, как объясняет Рамбам, следует сразу за “Пеа”, потому что дмай дозволен в пищу нуждающимся, подобно тому, как плоды пеа предназначены для них же.)

Но в своем фундаментальном кодексе “Мишне Тора”, тот же Рамбам законы даруемого нуждающимся (пеа и т. д.) предваряет законами смешивания разновидного (килаим). Т. е. меняет порядок упоминания на противоположный. Значит, за этим должна стоять какая-то противоположная логика. Какая?

Радваз предлагает сразу два возможных объяснения того, почему Рамбам поменял им же объясненный верный порядок разделов законов Торы. Для понимания первого нужно иметь в виду, что “Законы смешивания разновидного” являются первой частью книги “Посевы”, которой предшествует книга “Обязательства”, последняя часть которой посвящена законам оценки того, чья стоимость посвящена Храму (“арахин”) и отрешения имущества в пользу Храма (“харамин”).

Последнюю главу этого раздела Рамбам начинает с постановления, гласящего: “Пятнадцатого адара суд начинает больше уделять свое внимание делам, связанным с нуждами общины и освященным имуществом. Они проверяют дело и исследуют соответствующие случаи, чтобы освященное имущество и жертвы посвящения были выкуплены, а оценочная стоимость и залоги стоимости были собраны со всех, кто несет за них ответственность, чтобы весь народ был готов дать полушекель для поддержания Дома нашего Б-га”. Это цитата из первой мишны трактата “Шкалим”. Но неполная цитата. Дальше там в мишне говорится, что пятнадцатого адара суды начинают проверку полей на предмет возможного засева их разновидным (килаим) с целью дальнейшего искоренения (в буквальном смысле слова) подобных запретных посевов и посадок. Начиная следующую книгу законами килаим, Рамбам как бы продолжает и заканчивает цитирование мишны. Очень элегантное первое объяснение.

Второе объяснение – более техническое и оно заключается в том, что есть общее правило, согласно которому, заповеди, носящие общий характер, имеют преимущество (в частности в том, что касается порядка упоминания) перед частными. Так вот килаим – заповедь общая, касающаяся целого ряда объединений разновидного: посевов, посадок деревьев, посадок винограда, скрещивания скота, совместной запряжки разновидного скота, шерсти и льна5, а пеа – частная, касающаяся именно края поля (а подобные ей заповеди – только подобные ей другие, отдельные заповеди). Тоже верно, но как-то… пресно, немного. Как бы то ни было, и это, и первое объяснение вызывают массу вопросов и требуют массы объяснений.

Начнем с красивого. Радваз отсылает нас к началу последней главы предыдущей книги. Но есть же еще и конец, заключительное постановление. И очевидно, что первое постановление следующей книги, если должно перекликаться с чем-то в предыдущей, то с заключительным ее постановлением: “Человек никогда не должен освящать все свое имущество или назначать его в качестве жертвы посвящения... Это не благочестие, а глупость, поскольку он потеряет все свои деньги и станет иждивенцем других людей. Мы не должны проявлять милосердие к такому человеку... Наоборот, человек, распределяющий свои деньги на заповеди, не должен выделять больше пятой части, и должен вести себя так, как советовали наши пророки: “По справедливости ведущий свои дела...” А эта тема очевидным образом перекликается как раз с темой “даруемого нуждающимся”. Так что следуя этим путем, мы приходим к заключению, что со стороны Рамбама было бы логичнее придерживаться следования порядку трактатов Мишны. Тем более что при всей красоте объяснения, предлагаемого Радвазом, связь килаим с арахин, на первый взгляд и в первом приближении, формальная (в одной мишне упоминаются), а у даруемого нуждающимся – сущностная: и то и то представляет собой пожертвование на богоугодные цели. А кроме того совсем не факт, что Рамбам руководствуется, конструируя структуру свода всех законов Торы, деталью формулировки частной мишны.

Что касается второго объяснения Радваза, про общее и частное, то Рамбам же не выделяет законы пеа в отдельный раздел, но наоборот, включает их в общий раздел законов даруемого нуждающимся. Так что в этом плане он, вроде, ничем не отличается раздела законов килаим.

Вот так: пара вопросов и ответа как ни бывало. Поэтому начинаем сначала.

Представляется логичным предположить, что порядок разделов в книге “Посевы” отражает порядок действий составляющий земледельческий цикл. Вот так, просто и прямолинейно. Первым идет раздел, посвященный порядку засева полей, насаждения садов и виноградников, случки, запряжки скота для пахоты и т. д. А уже следом – раздел, посвященный заповедям, связанным со сбором урожая. И тем, какие части урожая оставляются в дар нуждающимся. А в следующих разделах – о заповедях, касающихся приношений, отделяемых от урожая в пользу коэнов, левитов и т. д., уже после завершения сбора урожая. И в заключение раздела – законы седьмых и юбилейных лет, связанных с завершением цикла лет обработки земли годом отдыха (а раз в полвека и двумя) и т. д. И все.

А теперь, для того чтобы все стало еще понятнее и логичнее, рассмотрим вопрос в свете учения хасидизма. Начнем с того, что вернемся к первой мишне трактата “Шкалим” и ее еще не процитированным словам о том, что первого адара начинают провозглашать о полушекелях и о килаим. Возникает вопрос: почем у сначала упоминают полушекели и только затем килаим? На первый взгляд, должно быть наоборот! Килаим – запрет, обязывающий всех и все время, и нарушаемый, кстати, все время, пока допущенное смешение видов существует (а уничтожение “смешения” исправляет ситуацию на будущее, но не прошлое). А полушекели – заповедь, исполняемая раз в год, только мужчинами, и если просрочили, остается возможность все исправить, как не бывало. И даже если вовсе не заплатили… скажем так, не исполнение предписывающей заповеди – это далеко не то же, что нарушение запрета. Короче говоря, килаим, очевидным образом, заповедание более “строгое”, чем полушекели. А значит, начинать следовало бы с килаим, а не с полушекелей. Опять этот вопрос порядка упоминания и его логики!

А дело в том, что, если говорить совсем просто, то их смысл, в сущности одинаков: новые полушекели собирают ежегодно, потому что, по воле Всевышнего, скот для жертвоприношений на протяжении всего года (начиная с месяца нисана) должен приобретаться только за новые полушекели, собранные в канун наступления этого года. Короче говоря, цель – предотвратить смешение того, что, по Б-жьей воле, не должно смешиваться. Точно, как смысл запрета килаим (как его объясняет Рамбан, Хинух и многие другие толкователи рационального смысла заповедей) в том, чтобы не смешивать то, смешение чего противно самой природе мироздания, каким оно было сотворено. Но есть нюанс: порядок жертвоприношений, служение сынов Израиля, Тора, одним словом – источник нашего мира и происходящего в нем. Говоря языком мидраша: “Всевышний смотрел в Тору (как план) и творил мироздание”.

В общем, вы уже поняли. Фактически, исполнение сынами Израиля на уровне Торы заповеди о полушекелях, несмешение того, что не должно смешиваться, делает возможным само существование верного порядка вещей в нашем мире и нужды в недопущении килаим, могущим этот порядок нарушить. И поэтому само собой разумеется, что первым упоминания (и провозглашения) заслуживает именно заповедь о полушекелях, исполнение которой обеспечивает тот самый пресловутый “мир в высших мирах”, который в свою очередь проецируется в наш мир, где остается поддерживать уже привнесенный порядок, не нарушая запрет килаим6.

Как мы видим, есть запрет смешивать несмешиваемое в пространстве (например, запрягать в одну упряжку быка и барана). Есть запрет смешивать несмешиваемое во времени (приносить жертвоприношения в этом году из полушекелей, собранных в прошлом). И есть запрет смешивать несмешиваемое на уровне души. Есть сферы служения, касающиеся человека, а значит, требующие его вовлеченности в них, а есть не касающиеся, и в них ему лезть не следует. И это – разновидность недопустимого смешения несмешуемого. И намек на это содержится в процитированном выше заключительном постановлении Рамбама в книге “Обязательства”, где говорится о недопустимости тратить все средства (читай “силы”) на благотворительность или нужды Храма (аналогом чего в наше время являются в первую очередь пожертвования на синагоги и т. п.). Человек должен понимать и помнить, что благосостояние, ниспосылаемое ему Всевышним, частью ниспослано ему, чтобы тратить на благотворительность, частью – чтобы тратить на исполнение заповедей, частью на обеспечение собственных нужд и нужд семьи, чтобы человек мог функционировать в нашем мире и служить в нем Творцу. А если смешивать одно с другим, то и бедных плохо облагодетельствуешь и заповеди исполнишь плохо и сам будешь жить альтернативно хорошо.

И теперь становится понятнее порядок слов Рамбама в конце книги “Обязательства” и в начале книги “Посевы”. Сначала, в начале заключительной главы последнего раздела книги “Обязательства” он говорит о том, что в конце года есть обязанность на уровне общины (и их судебной системы) позаботиться о том, чтобы то, что должно быть принесено в уходящем году, было принесено в нем, а не в следующем. Во избежание смешения того, что не должно смешиваться.

Затем, в заключение этой последней главы он постановляет, что на личном уровне, во избежание все того же смешения, надлежит четко различать (и не смешивать) то, что, условно, должно быть посвящено Храму, то, что следует направить на благотворительность, и то, что человек должен обратить на удовлетворение своих нужд. Смешивать нельзя!

Затем начинается книга “Посевы”. Рамбам начинает ее с раздела, посвященного запрету на смешение определенных видов материальных сущностей, проистекающего, как было объяснено выше, из запрета на смешение образов служения, сущностей Торы.

А затем он переходит к законам дарования нуждающимся, чтобы отмести возможное ошибочное впечатление, что запрет смешивать то, что не должно смешиваться, подразумевает запрет на благотворительность: раз Всевышний одному ниспослал благосостояние, а другому нет, то делиться принадлежащим ему с другим было бы со стороны одного смешением того, что не должно смешиваться (одалживать – другое дело, давать работу – другое дело, а вот чистая благотворительность – деньги на ветер, если не того хуже). Странное, может быть, на первый взгляд, представление. Но, согласитесь, не лишенное внутренней логичности. Слава Б-гу, Рамбам решительно отвергает его, вышеописанным образом. И доказывает, что благотворительность не просто допустима, а является обязанностью и заповеданием Б-жьим!

Что касается Мишны, то там трактат “Пеа” предшествует трактату “Килаим”, потому что разговор о килаим необходимо предварить объяснением того, что воздержанию от материальных килаим должно предшествовать воздержание от духовных. Выражающееся в частности в том, что на благотворительность, на дары нуждающимся, заповедано жертвовать только часть урожая, а ни в коем случае не весь. Во избежание смешения того, что не должно смешиваться. В трактате “Пеа” помимо прочего об этом и говорится.

У Рамбама предварять законы килаим законами дарения нуждающимся нет необходимости, поскольку он уже предварил законы килаим всем, что требовало упоминания, в заключительной главе законов арахин и харамин. Это же очевидно!

Вот-вот должен прийти Машиах. Первым делом он отстроит Храм и возобновит храмовую службу. Благодаря чему наш мир придет, наконец, в порядок7. Правда, срочно придется сбрасываться полушекелями, но зато мир будет на глазах становиться все лучше, настолько, что все несмешиваемое станет смешиваемым, ибо устранятся все конфликты, противоречия и несовместимости. И в результате, как постановляет Рамбам8, “не будет ни голода, ни войны, ни зависти, ни соперничества, потому что благо будет в изобилии и все хорошее будет доступно, как песок. И весь мир будет желать только одного: познать Б-га. Поэтому все евреи будут великими мудрецами, и будут знать тайные и глубокие вещи, и постигнут замыслы своего Творца в той мере, в какой только может человеческий разум это постичь, как сказано: “Потому что наполнится земля знанием о Б-ге, как полно водою море”9. Вскорости, в наши дни. Амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 17, стр. 240-247.)