Все, происходившее с патриархами, является знамением для их потомков. Вот почему в Торе столь подробно рассказано о странствиях наших праотцев, о том, как и где выкопали они колодцы, об иных событиях [их жизни]... все это – указания на будущее: ибо из того, что случилось когда-то с тем или другим из них, мы можем извлечь знание о том, что суждено испытать их потомкам
(Рамбан, Берешит, 12:6)
В Торе больше двадцати глав (Берешит, 25-50) посвящено жизни Яакова, третьего, «избраннейшего» (Мидраш Раба, Берешит, 76:1; ср. Талмуд, Псохим, 56а) из патриархов. Ему выпало жить в трех странах:
1) на Святой Земле – там он провел первую половину жизни (а также годы, прошедшие от возвращения из Харана до переселения в Египет); причем сказано, что был он «человеком смирным, жителем шатров (Торы)» (Берешит, 25:27);
2) в Месопотамии, в городе Харане, где 20 лет провел он в услужении у Лавана-обманщика и родил 11 из 12 своих сыновей, и стал богат «овцами, рабынями и рабами, верблюдами и ослами» (30:43);
3) в стране Египетской, где он осел и прожил последние 17 лет своей жизни (там же, 47:28).
Множество событий, побед и горестей, наполняют каждую из трех эпох жизни Яакова. При этом каждый период олицетворяет особое состояние Яакова, когда по-разному складываются его отношения с окружающими людьми и миром. В трех «главах» его истории мы можем увидеть три предзнаменования, которые раскроются в жизни его потомков.
Независимость, борьба и подчинение
Насколько мы властны над обстоятельствами собственной жизни? Мало кто из нас может однозначно и четко ответить на этот вопрос. На самом деле, от чего-то мы зависим в большей степени, отчего-то в меньшей, что-то – в нашей власти, а что-то над нами довлеет и полностью подчиняет себе. Все это можно свести к трем главным состояниям: независимости, борьбе и подчинению.
В каждом живет трансцендентное «я», чистая и непорочная душа, которая есть сердцевина и главная составляющая нашего существа. Мы полагаем, что это «я» не подвержено изменчивым внешним обстоятельствам нашей жизни, оно вечно пребывает вне диктата общества и условностей социальной жизни. Мы не всегда можем достигнуть этого «я», которое является основой нашего бытия, но нам все же выпадают отдельные моменты – мы называем их «моментами истины», когда наше истинное «я» утверждает свою волю поверх всех и всяческих внешних обстоятельств, настаивая на правоте самой вечности.
Однако большинству из нас сравнительно редко выпадает возможность прикоснуться к истине, и подобные переживания отделены друг от друга большими промежутками. Куда чаще мы пребываем в состоянии борьбы – борьбы со своим окружением, с нашими привычками и стереотипами поведения, со страстями, что разрывают наше сердце.
Состояние борьбы свидетельствует о том, что обстоятельства существования не всецело подчинены нашей власти, в то же время это знак того, что мы еще не совсем поддались одолевающим нас искушениям: мы противостоим силам, которые пытаются оторвать нас от вечной истины, живущей в глубине души. Собственно, это и есть жизнь в ее полноте, жизнь наиболее продуктивная, в каком-то смысле более продуктивная, чем мгновенное прикосновение к истине, дарующее ощущение совершенства, пребывающего в вечной неизменности.
Но нам ведомы и иные периоды, когда мы чувствуем себя совершенно бессильными перед лицом обстоятельств. Мы только не можем подчинить их, но даже не в силах им противостоять. В такие моменты нам кажется, что жизнь замерла на своих путях, а мы заперты в тюрьме, отданы во власть отчаянья и совершенно беспомощны.
Яаков
Яаков был цадиком – человеком, совершенным в своей праведности, никогда не оставляющим стремления полностью подчинить себе обстоятельства жизни. В контексте этого совершенного существования он испытал все три состояния, описанные выше.
Годы в Святой Земле были временем, когда ему было дано познать безмятежность совершенной жизни – ничто враждебное внутренней сущности не вторгалось в его тихое изучение Торы, молитву и служение Г-споду. Годы в Харане можно определить как время противостояния и борьбы. В Харане Яакову многое пришлось претерпеть от Лавана-обманщика, и все же он одержал верх в навязанной Лаваном игре; многое пришлось там вынести Яакову, как он говорит: «Днем жег меня зной, а холод – ночью, и отлетал сон мой от глаз моих» (Берешит, 31:40). Как сказано было Яакову ангелом Эйсава перед возвращением в Харан: «Ты состязался с ангелом и с людьми, и одолел» (32:29). Последние же семнадцать лет своей жизни Яаков провел в земле Египетской. И если Харан был «объектом ярости Г-сподней в мире» (Раши, Берешит, 11:32. «Харан» значит «гнев»), то Египет был «срамом земли» (Берешит, 42:9 и далее): никакая иная страна ни до, ни после не отошла так далеко от Б-га и не претерпела такой порчи, как Египет. Яаков вынужден был воздать честь фараону (Берешит, 47:7-10), которого в той земле почитали как верховного идола и полубога. И после смерти Яакова в земле египетской тело его 40 дней пребывало в руках египетских «врачей», которые набальзамировали его, как то принято было у этого народа (Берешит, 50:2,3). Потому-то и заповедовал Яаков Иосефу похоронить его в Святой Земле (это обещание потребовало от Иосефа множества ухищрений, чтобы получить у фараона согласие; см. Раши, Берешит, 50:6), ибо боялся, как бы место погребения не стало объектом идолопоклонства (Берешит, 47:29).
Годы, что провел Яаков в Египте, в контексте его совершенно независимой жизни олицетворяют подчинение чуждой силе. Однако почему в Торе эти годы описаны как лучшие годы жизни патриарха (см. Баал а-Турим, Берешит, 47:28)? Дело в том, что Яакову было ведомо: сами обстоятельства обращаются на пользу его народа, и порой, внешне сковав человека и поставив ему пределы, обстоятельства закаляют его дух, а в будущем служат предназначенной ему цели. Ведь именно в Египте сперва под властью, а потом под рабским ярмом фараонов, потомки Яакова и стали многочисленным народом Израиля.
Предзнаменования
«Из того, что случилось когда-то с патриархами... мы можем извлечь знание о том, что суждено испытать их потомкам». Им выпадут несколько иные испытания – так подобие отлично от оригинала, но повторяемость все же различима. Наш краткий контакт с трансцендентным кажется слишком скоротечным и не имеющим каких-либо серьезных последствий на фоне нескольких десятков лет жизни Яакова в Святой Земле, жизни безмятежно-праведной; наша борьба предстает мелкой и нелепой, стоит подумать о жизни Яакова в Харане; наше существование, когда мы вынуждены подчиниться чьей-то чуждой власти и неприкрытому гнету, кажется крайне мрачным, если сравнить его с годами, проведенными Яаковом в Египте. Но при всем том три жизни Яакова послужат для нас «знамением», что ведет, вдохновляет и питает наши жизни, как они есть.
Жизнь Яакова в Святой Земле подталкивает нас к тому, чтобы и в своей жизни мы прошли через опыт истинной свободы, когда мы способны подчинить воле своего истинного «я» как внешние, так и внутренние силы, стремящиеся заглушить эту волю.
Его годы в Харане для нас своего рода ободрение: мы не только должны упорствовать и продолжать бороться, но также воспринимать само время, отданное этому противостоянию, как особо напряженное и особо наполненное смыслом из всей нашей жизни. Египетский же период жизни Яакова учит нас, как следует относиться к ситуации, когда мы вынуждены подчиниться силам, сладить с которыми не в нашей власти. Мы можем извлечь из этого и другой урок: такие периоды бессилия – тоже неотъемлемая часть нашей жизни, и мы можем извлечь из них мудрость, познать, что же такое достоинство и цельность. Так что и такие периоды могут рассматриваться как важное и плодотворное время жизни.
Начать обсуждение