Ненавижу первый день недели после шумной субботы. После Шаббата квартира выглядит как поле брани: разбросанные носки, рубашки – грязные и чистые вперемешку, – грязная посуда, грязнющий пол. Мальчишки собираются в ешивы...

Я все время сходила с ума из-за этого беспорядка, не находила себе места, передвигала предметы из стороны в сторону, размахивала метелкой, но чище не становилось. И я поймала себя на мысли, что с нетерпением жду, когда дети уедут, чтобы я смогла убрать...

Но сегодня что-то щелкнуло в мозгу. Внутренний голос мне сказал: "Остановись! Придет время, и ты будешь тосковать по этому беспорядку". Я развешивала мокрые мужские рубашки и майки с отметкой "L" и вспомнила историю про одну очень пожилую женщину, которая никогда никому не позволяла в своем доме вешать белье. У нее были уже взрослые дети и даже внуки, и каждый был готов ей помочь, но она категорически отказывалась. Как-то ее спросили, с чем связанна эта упрямая настойчивость в желании самой развешивать стирку? Она ответила, что, когда она была в концлагере, то могла видеть, как за проволочным забором, польки вешают белье. Для нее это стало символом мирной жизни и свободы. Прошло много лет. Но каждый раз, когда она прикасалась морщинистыми руками к постиранным рубашкам, простыням, скатертям, вдыхала запах чистого белья, ее наполняло безграничное счастье от осознания свободы.

Я смотрела на бардак, который так меня всегда раздражал, и чувствовала, что это часть моего женского счастья, и если бы было иначе, что-то очень важное в моей жизни исчезло бы.

Я вешала белье и думала: пройдет совсем немного лет и другие женщины будут стирать одежду моим сыновьям. Другие женщины будут заботится о них. А мой дом будет оставаться чистым и аккуратным. И тогда мне будет так не хватать этого первого дня недели, после шумной субботы.