Все знают про знаменитый еврейский обычай на первую субботу после Песаха испекать халу в форме ключа в качестве сгулы – чудесного средства – для заработка. Хотя это и не хабадский обычай, я в этой сгуле не сомневаюсь, за исключением того, что хала не обязательно должна быть в форме ключа и не обязательно именно в субботу после Песаха. Хала – всегда сгула для заработка!

Вообще-то слово "хала" означает не только плетеную буханку белого хлеба, специально приготовленную для субботней трапезы. Как сказано в своде еврейского закона, Тора повелевает отделять от только что замешанного готового теста часть, которую она называет "хала". Во времена Храма эту халу отдавали священнику, который ел ее в состоянии ритуальной чистоты, а сейчас, когда Храма нет и все евреи находятся в состоянии ритуальной нечистоты, мы тем не менее продолжаем отделять халу как напоминание о грядущем Избавлении, но вместо того, чтобы отдавать ее священникам, мы сжигаем ее.

Когда я собиралась выходить замуж, мне рассказали о трех чудесных обычаях еврейских женщин: во время зажигания субботних свечей молиться о семейной гармонии и радости от детей; окунаясь в микву, молиться о том, чтобы дети были здоровы физически и духовно и росли благочестивыми евреями; отделяя халу, молиться о заработке, чтобы иметь возможность давать много денег на благотворительность. И мне сказали, что все эти обычаи – Тора! То-есть, они так же важны как заповеди Торы!

И я сразу же решила, что после свадьбы буду делать халу каждую неделю. Не потому, что мне нравится печь, а для того, чтобы не упустить одну из этих трех уникальных возможностей, которые есть у еврейской женщины для единения со Всевышним через молитву.

Печь халу я не умела и поначалу делала множество ошибок, но меня это не останавливало. Я не хотела упускать шанс. И в течение одиннадцати лет я честно выполняла мое обещание и пекла халу каждую неделю при любых обстоятельствах, даже когда мы путешествовали и оказывались в чужом доме, даже в тот день, когда я рожала, даже на следующий день после того, как я вернулась домой, родив другого ребенка. Но в какой-то момент, около трех лет назад, я начала относиться к субботним халам не так строго.

Мы приехали на три недели в США, и я решила, что печь халу в чужих домах слишком трудно, не говоря уже о том, что это не тактично по отношению к хозяевам, особенно с моими маленькими детьми рядом. Я решила, что уже слишком стара для такого фанатичного отношения – не пропускать ни одной недели. И в течение трех недель, что мы провели в Нью-Йорке, я не пекла свою халу и наслаждалась тишиной и спокойствием. И все было прекрасно вплоть до последнего дня нашего путешествия…

Я была в магазине, покупала одежду на распродаже, а мой муж укладывал в машину все наши чемоданы и сумки. Один маленький красный чемодан не влезал в багажник, и мой муж поставил его на минутку рядом с машиной. Он хотел забежать в дом за детьми, усадить их в машину, а потом пристроить чемодан у них в ногах. Но когда он поднялся, моя мать, типичная еврейская мама, заставила его поесть. А когда он вышел назад, на нашу тихую бруклинскую улочку, он с ужасом обнаружил, что красный чемодан исчез. Мало того, что это был любимый чемодан мужа, там лежал мой парик, который стоил две тысячи долларов, да еще и 5000 долларов чужих денег, которые его друг попросил привезти в Москву.

Он начал осматриваться, искать поблизости, снова проверил, не забыл ли он чемодан дома, снова посмотрел в машине. Чемодан исчез. Он позвонил мне, и я помчалась домой вне себя от беспокойства, резко прервав свой шопинг. Мы позвонили в добровольную еврейскую службу безопасности и попросили проверить камеры наблюдения, а сами отправились в аэропорт без нашего дорогого чемоданчика.

Слава Б-гу, и мой муж, и я сохраняли спокойствие, зная, что все это – от Всевышнего и что все это – к лучшему. Если бы чемодан потеряла я, в этом не было бы ничего удивительного: я всегда забываю вещи, теряю их. Но на моего мужа это было настолько не похоже, что тут ясно виделось непосредственное вмешательство Свыше. Однако, нам очень хотелось понять, почему это случилось, какое послание Всевышний хотел довести до нас таким образом. Может быть, наши пожертвования на благотворительность отставали от наших доходов? Мы проверили наши записи, и оказалось, что мы жертвовали больше, чем требует буква закона. Может быть, нам следовало проверить мезузы? Мы это делали совсем недавно.

Тем временем, нам передали сообщение, что с камер наблюдения была получена видеозапись того, как какая-то женщина забирает наш чемодан. Но эта запись не могла нам ничем помочь. Во-первых, на записи не были видны номера ее машины. Во-вторых, не было видно, куда эта машина направилась после того, как женщина взяла наш чемодан. В-третьих, даже если бы ее нашли, невозможно было доказать, что в чемодане находились наши деньги, да и вообще не был ли чемодан пустой! А в-четвертых, чемодан находился без присмотра в общественном месте, поэтому то, что его взяли, вообще нельзя было считать воровством! Другими словами, надежды получить его назад не было.

"Гам зу ле това! – решили мы. – И это к добру". Но в глубине души мы верили, что надежда вернуть его не потеряна.

Вернулись домой мы на следующий день. Это был четверг, и я начала печь халу. И тут меня осенило: "Вот оно! Первый раз за одиннадцать лет я нарушила свое обязательство насчет халы! Три недели подряд я не пекла халу! Вот почему это произошло!"

Я вспомнила историю, которую рассказывали про жену владельца магазина в Краун-Хайтсе. В течение года она всегда пекла халу, но летом, когда она выезжала на дачу, где кухня была маленькой и готовить было очень неудобно, она довольствовалась покупными халами. Летом ее муж всегда зарабатывал мало, но они никогда не придавали этому значения, потому что все выглядело логично, ведь летом большинство семей района разъезжались в отпуска и на каникулы.

Но однажды она решила переделать кухню на даче и печь халу также и летом. Так она и поступила, а в конце лета муж сообщил ей нечто потрясающее: его доходы тем летом были в два раза больше обыкновенного и сравнялись с тем, что он зарабатывал в остальные месяцы года. И тут до нее дошло, что это все было из-за ее халы! То, что она не пекла ее летом, было настоящей причиной меньших заработков ее мужа в это время!

Я поняла, что в моем случае никак нельзя было прерывать выпечку субботней халы на время путешествия. Когда делаешь хорошее дело много лет подряд и вдруг позволяешь себе остановиться – это очень неправильно.

Я решила исправиться. Во-первых, я обещала сама себе в следующие три недели делать на три халы больше, чем обычно. Во-вторых, отныне я собиралась печь халу каждую неделю, что бы там ни было, бли недер (не беря на себя формальный обет). А в-третьих, Ребе часто говорил нам, что самый лучший способ исправить свои прошлые ошибки в исполнении заповедей – помочь другим исполнять эти заповеди, поэтому я решила, что помогу другим, по крайней мере, хотя бы еще одной еврейке, исполнять заповедь отделения халы от теста.

Сделав это открытие и приняв соответствующее решение, я была просто вне себя от возбуждения. Я позвала наших детей и сказала им: "Представьте себе, я знаю, почему наш чемодан украли! Это из-за того, что я три недели не пекла халу, пока мы были в Нью-Йорке!" И я рассказала им о своих трех обязательствах. То же самое я поведала мужу, но он не очень-то поверил в мое открытие. И тем не менее, он согласился, что мы обязательно получим наш чемодан обратно!

Тем временем, моя мать снова и снова спрашивала меня, когда же я удосужусь купить новый парик.

В течение нескольких недель я, как и обещала, делала двойное количество хал. Затем наша община отмечала 15-е Ава, я приготовила тесто и провела лотерею для собравшихся женщин с тем, чтобы выигравшая произнесла благословение на отделение халы. Так я выполнила еще одно обещание. А потом, однажды в пятницу, через шесть недель после нашего возвращения из Нью-Йорка, меня в последний момент пригласила на субботу подруга в Малаховке. Я сказала, что мы придем со своими халами.

– Но ты не должна приносить халы! У меня есть! – сказала она.

– Нет, нет! – ответила я. – Я просто обязана принести свои халы. Я объясню потом.

Мы упаковали чемодан, и я начала печь халу, хотя было уже поздно, и мы рисковали опоздать. Если бы не мое обещание, я бы, наверное, пропустила и эту неделю. Но отделив халу от теста, я вдруг осознала, что только что исполнила свое последнее обещание: печь хлеб на субботу, даже если это трудно или неудобно. И я обратилась к Всевышнему:

"Владыка мира! Я не делаю халу для того, чтобы разбогатеть. Это не деловая сделка! Я делаю это, потому что хочу исполнить заповедь, использовать возможность быть связанной с Тобой! Ничего более! Но если я не найду сейчас свой чемодан, никто не поверит, что его кража имела отношение к тому, что я пропустила выпечку халы! Если это действительно так, и Ты хочешь, чтобы люди знали об этом, пожалуйста верни нам чемодан!"

Как только халы испеклись, мы завернули их в полотенца и поспешили в Малаховку. По дороге я успела позвонить родителям и пожелать им доброй субботы, и, слава Б-гу, мы успели как раз к зажиганию свечей.

А сразу после окончания субботы я увидела, что у меня в телефоне куча пропущенных звонков от моих родителей, сообщения в голосовой почте, фотографии. Они пытались связаться со мной, когда у нас, в Москве, суббота уже началась.

Оказалось, что вскоре после того, как я поговорила с родителями, им позвонили из полиции и сообщили, что нашли воровку и находятся у нее дома, и что, к их изумлению, чемодан все еще там, и в нем ничего не тронуто кроме денег. По словам полицейских, эта женщина вначале утверждала, что денег там не было, затем сказала, что там была половина пропавшей суммы. Они хотели знать, собираемся ли мы выдвигать обвинения. Моя мать ответила, что причин для этого нет, поскольку мы в любом случае не сможем доказать, сколько там было денег, и поэтому она не видит нужды сажать эту женщину в тюрьму, если никакой пользы для нас от этого не будет.

Но через десять минут полицейские приехали к моим родителям, привезли чемодан и отсчитали им полную сумму – 5000 долларов! Они сказали, что в конце концов та женщина разрыдалась, во всем призналась и вернула все деньги, которые она поначалу спрятала. Полицейские сказали, что это было настоящее чудо, они не ожидали ничего подобного. Они объяснили, что эта женщина не была профессиональной воровкой. Настоящий вор выкинул бы парик и святые книги, продал или выкинул чемодан, а деньги сразу же потратил бы. Эта была обычная женщина, которая увидела на дороге приличный чемодан и поддалась минутному искушению присвоить его.

Вернувшись домой и увидев его содержимое, она не могла решить, что со всем этим делать.

Но я-то все прекрасно поняла! Эта женщина была посланником с Небес, чтобы придержать наш чемодан до тех пор, пока мы не станем готовы получить его обратно. Всевышний всего лишь хотел дать мне знать, что мои халы важны для Него, что Ему не хватало моих хал в течение тех трех недель в Нью-Йорке.

Нечего и говорить, когда в прошлом году мы снова приехали в Нью-Йорк, как бы ни были мы заняты, и несмотря на то, что Песах был на носу, с приближением субботы я оставляла все другие дела и пекла халы в доме моей сестры, потому что Б-гу на самом деле нужны наши халы! И если Он любит их даже сейчас, когда мы в изгнании, когда мы лишь "тренируемся", а не делаем это как положено, представьте себе, как Всевышний ждет настоящую халу, которую мы будем отделять от теста и давать священникам в Третьем Храме, да будет он отстроен немедленно!

Перевод Якова Ханина