Сказано в главе "Ваелех" (31:25-26) "Повелел Моше левитам, носителям ковчега завета Г-сподня, так: Возьмите эту книгу Учения и положите ее при ковчеге завета Г-спода, Б-га вашего, и будет там против тебя свидетельством".

Раши, комментируя слова "возьмите", пишет: "Это неопределенная форма глагола подобно זכור, "помни" (см. Шмот, 20:8), שמור, "соблюдай" (Шмот, 13:3), הלוך, "иди" (Берешит, 8:3-5)". Некоторые комментаторы Раши полагают, что тот имеет в виду следующее: мы могли бы подумать, что перед нами глагол в повелительном наклонении. Ан нет. Перед нами глагол в неопределенной форме, обозначающей продолженное повеление.

Попробуем объяснить в чем нюанс. Если на русском сказать "иди" это будет означать, что мы приказываем ("повелеваем") человеку куда-то идти. Куда? И главное, как долго? Нужно уточнять. Еврейский аналог – лех ("иди"). Но если сказать алох – это "ходи". Продолженное действие. Ходи все время.

И также, когда Моше повелевает: "Возьмите эту книгу Учения и положите ее при ковчеге", – это не только и не столько о конкретном действии (взяли – положили), сколько об обязанности позаботиться о том, чтобы положенное "при ковчеге" оставалось там до конца времен. Т.е., по мнению этих комментаторов, Раши поясняет почему глагол стоит в неопределенной форме, а не в повелительном наклонении: потому что речь идет о продолженном действии.

Но такое толкование слов Раши вызывает несколько вопросов. Во-первых, Раши ни словом не намекает на то, о чем говорят его комментаторы. Он только приводит другие примеры использования Писанием глаголов в подобной форме. Во-вторых, непонятен порядок приведения примеров. На первый взгляд, первым должен идти пример из книги Берейшит (глава "Ноах"), но Раши приводит его последним, после примеров из книги Шмот (главы "Бо" и "Итро). А пример из "Итро" предшествует примеру из "Бо". Хотя глава "Бо" предшествует "Итро". В-третьих, как "возьмите" может быть продолженным действием? "Положите" – может: пока лежит – длится действие. Но как взять-то продолженно? С таким даже эстонец не справится, не то что еврей. Однако Раши комментирует именно слово "возьмите", а не "положите".

Судя по всему, все наоборот. Раши хочет объяснить (и доказать), что, хотя глагол в данном случае стоит в неопределенной форме, он означает повеление. Конкретно повеление взять: "возьмите". Подобно тому как в приведенных Раши трех примерах глаголы стоят в неопределенной форме, а означают повеление.

Соответственно и примеры приводятся не из тех источников, которые мы привели изначально, а из тех, где глагол в неопределенной форме используется в качестве повеления. И тогда порядок упоминания сразу становится понятен: сначала в Шмот, 20:8 ("Помни день субботний"), затем Дварим, 16:1 ("Соблюдай месяц колосьев) и, наконец, Ирмияу, 2:2 ("Иди и возгласи в уши Иерусалима"). Все в порядке упоминания в Писании.

Но тут возникают новые вопросы. Во-первых, зачем нужны целых три примера, для доказательства тезиса о допустимости использования глаголов неопределенной формы в качестве повелений? Почему недостаточно одного? Во-вторых, "помни" и "соблюдай" упоминаются в Писании раньше, чем "возьми". Почему там Раши не находит нужным объяснить, что несмотря на неопределенную форму глаголов и т. д.? А если это так очевидно, что не нуждается в объяснениях там, то почему возникает необходимость объяснить в случае с "возьмите"?

Дело в том, что вообще-то неопределенная форма подразумевает отвлеченность понятия, отсутствие действия, описываемого глаголом. "Взять", "помнить", "хранить", "идти" – все это описание действия, без намека на его совершение. Поэтому неопределенная форма удаляет смысл глагола от повеления дальше, чем любая другая. По смыслу.

Поэтому, когда нам попадается в Писании глагол в неопределенной форме, мы делаем все возможное, чтобы не истолковывать его как повеление. Ибо повеление подразумевает, что действие непременно должно быть непременно совершено. А неопределенная форма указывает, как уже было сказано, на отсутствие действия.

Но глаголы "помни" и "храни", хоть они и стоят в неопределенной форме, учитывая контекст, совершенно невозможно истолковать никак, кроме как повеление. Поэтому в их случае Раши не находит нужным ничего объяснять. Это делает за него логика текста. А вот в случае с "возьмите" вполне можно было бы понять слова стиха как "по взятии этой книги Учения, положите ее при ковчеге завета Господа". Т.е. – когда будет взята эта книга и т. д.

(Такое прочтение тем более возможно с учетом того, что в комментарии к Дварим (29:5) Раши пишет: "Я слышал, что в тот день, когда Моше передал книгу Торы сынам Леви, как написано: "И передал его cвященнослужителям, сынам Леви" (31:9), – все сыны Израиля пришли к Моше и сказали ему: Наш учитель Моше! Мы тоже стояли у Синая и приняли Тору, и она дана была нам. Почему же ты поручаешь ее сынам твоего колена, чтобы они сказали нам в будущем: "Она не вам дана, а нам"? И возрадовался Моше этому, и об этом сказал он им: "В сей день стал ты народом Господу, Б-гу твоему", – сегодня я понял, что вы преданы Вездесущему и любите Его". Можно было бы сказать, что Моше, желая успокоить сынов Израиля настолько, насколько это возможно, не стал повелевать "возьмите", но лишь оговорил возможность: "Если и когда возьмете, то положите и т.д.". Где повеление – только "положите".)

Можно было бы, конечно, на это задать вопрос: а существовала ли возможность, что свиток не возьмут и не положат туда, куда заповедано? Ответ очевиден. Моше написал первый свиток Торы за сорок лет до описываемых событий, как сказано: "И записал Моше все речи Господа" (Шмот, 24:4). Где-то же все эти десятилетий свиток лежал? Вот там бы и остался. В семье моисеевых.

Короче говоря, наличие возможности истолковать глагол "взять" в значении отличном от поведения, заставило Раши сделать свой комментарий и привести три примера в доказательство своей правоты.

Зачем целых три примера? А вот зачем.

Память ("помни") не является действием в общепринятом смысле слова. Разумеется, можно велеть что-то запомнить. Но достаточно ли этого для того, чтобы утверждать, что из того, что глагол "помнить" в неопределенной форме может быть истолкован как повеление, следует, что это верно для глаголов, означающих физическое действие? Вопрос. И вместо того, чтобы пускаться в долгий лингвистический анализ, Раши просто приводит другие примеры. А от первого не отказывается хотя бы уже потому, что тот – первый из встречающихся в Писании.

"Храни" – уже лучше. Но лишь немногим. Зачастую, чтобы не сказать как правило, хранение заключается в предотвращении тех или иных действий. Или, что еще лучше, в бездействии. Кто работал охранником – тот знает, насколько это пассивный вид деятельности. Поэтому "хранить" – это, конечно, гораздо деятельнее (в физическом плане), чем "помнить", но все еще ненамного. "Помни день субботний" – это, главным образом, про неделание запрещенного в этот день.

Возникает предположение: может, глагол в неопределенной форме может означать только повеление чего-то не делать или делать что-то, не требующее совершения физических действий? Поэтому требуется третий пример: хождение! Очень полезное, чисто физическое и вполне себе позитивное действие. Во всех отношениях сходное с взятием, покладанием и приложением ладони руки к головному убору и т. д.

А почему нельзя было ограничиться одним хождением? Потому что там контекст подозрительный. Вспомним. "Иди и возгласи". Вполне может быть, что от пророка не требовалось ногами куда-то ходить. А "иди" означает "приступай". Или "соберись с духом, тряпка" или т. п. Это тем более вероятно с учетом того, что Ирмияу большую часть своего времени проводил именно в Иерусалиме. Так что ему незачем было ходить куда-то, чтобы "говорить в уши Иерусалима". Вот они – уши. Из каждой иерусалимской стены, как уже давно было замечено людьми, ценящими возможность иметь личное пространство и право на тайну личной жизни.

Вот поэтому Раши и не ограничился глаголом "иди" (упоминаемым как подготовка к исполнению повеления, но не само повеление), но предварил его однозначно являющимися повелениями "помни" и "храни".

Почему же Раши не ограничивается одним из них? Дело в том, что "помни" – это действие духовное, не физическое. И "иди" в значении "соберись" – также. А "храни" – это больше предотвращение действий, чем совершение оных. Т.е. подготовка (готовность) к предотвращению нежелательного. Так и "иди" в значении "соберись" – это подготовка. В случае с Ирмияу – подготовка к обращению к иерусалимцам.

Сочетание всех трех примеров позволяет исключить все неверные опции: речь идет о повелении, касающемся не только подготовки к совершению действия и не к совершению только духовного действия. Но и повеления совершить физическое действие. В частности, взять свиток Торы и положить его в ковчег и т. д.

Из вышесказанного можно извлечь важный урок, касающийся Десяти дней трепета (ведь главу "Ваелех", как правило, читают в субботу, именуемую "Шаббат тшува", или в субботу перед Рош-Ашана). Сказано в наших святых книгах (в частности, в "Шней лухот а-брит"), что, когда повеление приводится в неопределенной форме (на святом языке она называется "макор" – источник), это указывает на то, что Тора требует не только и не столько механического исполнения предписанного, но и привлечения всех душевных сил, вплоть до их надрационального источника, т. е. высшего уровня души. В Десять дней трепета (от Рош-Ашана до Йом-Кипура) происходит раскрытие этого источника, в обычные дни не происходящее (кроме как в исключительных ситуациях духовного сверхусилия). Благодаря этому, наши души становятся возвышеннее и чувствительнее к Б-жественному. Фактически, в этом плане мы становимся сверхлюдьми. По крайней мере, обладателями сверхсил. Как мы ими распорядимся и распорядимся ли вообще – это уже тема для отдельного разговора.

Разговора, который и заводит Раши. Он намекает на то, что в дни трепета источник души (обычно никак не проявляющийся) начинает диктовать наше поведение. Превращается в источник "повелений". Причем на трех уровнях: "помни", "храни" и "иди". Память – это проявление Хохмы. Хранение ("хранить в сердце") – Бины, а оттуда – всех эмоциональных уровней души. И, наконец, хождение (действие совершаемое ногами, нижними конечностями) – это уровень проявления вовне (Малхут).

Иными словами, источник души в дни трепета не просто "находит выражение", но находит выражение на всех уровнях души и на всех уровнях ее проявления. Возвышаются не только мысли и чувства еврея, но и его поступки.

Раскрытие источника души символизирует и означает на практике процесс тшувы – возвращения к Б-жественному источнику всех душ. И также Суббота (שבת те же буквы, что и תשב), день когда в нашем распоряжении "дополнительная" душа – время высшей тшувы.

А достигается такая тшува через изучение Торы, единение нашего разума с заключенной в Торе Б-жественой мудростью. Об этом и сказано: "Возьмите эту книгу Учения и положите ее при ковчеге завета Господа, Б-га вашего, и будет там против тебя свидетельством". Эта заповедь символизирует полноту раскрытия Торы в нашем мире и в наших душах (в дни трепета, когда происходит раскрытие высших уровней наших душ – их источников).

А реализовываться это должно на всех уровнях души: "помни", "храни", "иди". Как уже упоминалось выше. Ибо какой смысл в тшуве, если она не находит выражения?!

Если брать уровень конкретного проявления, "помни" – это мысль, "храни" – речь ("молчание золото"), а "иди" – действие. А действие, совершение заповедей на практике, превращает человека в "идущего", т. е. развивающегося, продвигающегося, растущего персонажа. Идущего известно куда – к своему Б-жественному источнику. К тшуве.

Вот-вот должен прийти Машиах. И наше движение закончится. Будет объявлен привал. Суббота, длинной в две тысячи лет. Высшая тшува опустится на мир, как огромное одеяло, из-под которого не выбраться. И слава Б-гу.

Уже совсем вот-вот. Но пока нет – дни трепета используем по максимуму. Вынимаем из источника своей души все, что получится. С б-жьей помощью.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 14, с. 135-142.)