"Новая" душа

1.

Для хасидов вообще и для хасидов Хабада в частности Хай-Элул1 - день радости и благословения.

Есть старое хасидское учение, которое дошло до нас в двух вариантах: а) Хай-Элул это день, который привнес и продолжает приносить в месяц Элул жизненную энергию; б) Хай-Элул придает вкус духовному служению, о котором говорит стих "אני לדודי ודודי לי" - "я принадлежу любимому моему, а мой любимый - мне"2.

Хай-Элул 5458 (1698) года - счастливейший, полный сияния для хасидов всего мира день, в который родился Баал Шем Тов.

Хай-Элул 5484 (1724) года - день великой радости, ибо в этот день, когда Баал Шем Тову исполнилось 26 лет, Небесный Суд постановил, чтобы Ахия Ашилони3 явился ему и раскрыл ему источник света, содержащийся как в раскрытой, так и в тайной части Торы, так, как этот источник воспринимают в Саду Эдена.

Хай-Элул 5494 (1734) знаменует окончание десяти лет, в течение которых Ахия Ашилони учил и наставлял Баал Шем Това. В течение этого времени Баал Шем Тов руководил группой скрытых праведников и скитался из местечка в местечко, рассказывая простым людям истории, побуждающие к самоусовершенствованию и богобоязненности и раскрывающие особые качества, заложенные в душе еврея. По прошествии этих десяти лет, подчиняясь указанию и требованию своего наставника, он открылся миру как Баал Шем Тов (букв. "Хозяин Доброго Имени"), чудотворец, раскрывший глубочайшие тайны.

А Хай-Элул 5505 (1745) года - это день, в который у праведного рабби Баруха, сына ученого раввина Шнеур-Залмана, и праведной реббецин Ривки, дочери ученого раввина Авраама, родился сын, Алтер Ребе.

2.

Обычаи, которые в течение многих лет практиковались в Любавичах, можно разделить на четыре категории: а) широко известные обычаи будней, суббот и праздников; б) обычаи, практиковавшиеся в семьях Ребеим4, включая их детей и внуков; (в) обычаи, которые практиковали только Ребеим; и (г) соблюдавшиеся в тайне собственные обычаи каждого из Ребеим. Мой прадед, Цемах Цедек, оставил записи о каждой из этих четырех категорий обычаев.

Долгое время Хай-Элул относиился к последней категории. Вплоть до 5605 (1845) года мой прадед, Цемах Цедек, не посвящал своих сыновей в его тайну. Впоследствии ребе Маараш рассказал моему отцу5 о том, что Цемах Цедек дал своим сыновьям строгий наказ никому не говорить об этом празднике.

Мой дед посвящал себя Торе и молитве в уединении своей комнаты в течение всех двадцати четырех часов дня рождения нашего первого Ребе, даже когда Хай-Элул выпадал на субботу6. Однако, в маамаре, который мой дед произносил перед хасидами в эту субботу или же в субботу, предшествовавшую неделе, на один из будних дней которой выпадал Хай-Элул, он всегда приводил какое-нибудь из учений Алтер Ребе.

Мой дед сказал однажды: "Для нас (Ребеим Хабада) период от Хай-Элул до Йуд-Тет Кислев7 - это три месяца подготовки к служению Всевышнему, которое совершается в Новый Год хасидизма, святой день Йуд-Тет Кислев".

3.

Первый раз мой отец выехал из города на оздоровительный курорт в 5655 (1895) году. Внешней причиной было его слабое здоровье. Настоящей причиной было то, что он хотел больше времени провести со мной и уделить больше внимания моему образованию.

Я нахожусь в долгу, в великом долгу благодарности моему учителю, Рашбацу8. Воистину, да удостоится он сияния в Саду Эдена за то, что поставил меня в луче хасидского света, за то, что в течение восемнадцати месяцев занятий со мной сделал меня достойным получать наставления моего отца в духовной жизни и изучении хасидизма.

Вообще, моим подготовительным хасидским воспитанием я обязан трем учителям. Первым был реб Йекусиэл "дардеки-меламед" ("учитель малышей"), мудрый, добросердечный хасид-хабадник, обладавший чудесным характером. Историями из Танаха и Мидрашей, историями, которые мы до тех пор не слышали, он пробуждал в нас осознание славы народа Израиля. Вторым учителем был реб Шимшон, добивавшийся хороших результатов в обучении, но при этом весьма вспыльчивый. Знакомство с его толстыми кожаными ремнями-"макаронами" оставляло по себе немало болезненных воспоминаний. Третим учителем был реб Нисан Скобло, который пробудил и развил во мне хасидскую восприимчивость.

Чтобы получать наставления непосредственно от моего отца, потребовалась подготовка, которую мне обеспечил Рашбац, мой четвертый учитель.

Вторник недели, в которую читают главу Беаалатха, двенадцатого Сивана 5655 (1895) года, стал счастливейшим днем, когда мой отец начал лично заниматься со мной. Он стал давать мне духовное образование особого рода - рассказывая истории и эпизоды с глубочайшим содержанием, не известные другим. Эти истории практически сразу же оказали свое влияние на меня: я начал серьезно задумываться о своих привычках и поведении и более критично к ним относиться.

Во время нашей первой двух-часовой прогулки отец сказал мне, что решил посвятить себя моему воспитанию тем же образом и в том же порядке, что и его отец по отношению к нему самому, когда ему исполнилось одиннадцать. В первых же его словах я уловил глубочайшую проницательность, которой должен обладать учитель по отношению к образу чувств своего ученика. Только при такой проницательности может образование принести ожидаемые результаты, ибо ученик привязывается к своему наставнику сильно и глубоко, когда чувствует, что тот понимает его со всеми его внутренними переживаниями.

И вот мой отец, каждая черта характера которого была насквозь пропитана хасидским учением, со своим безошибочным пониманием ближнего, посвятил себя моему образованию. Прежде всего он в нескольких словах обрисовал мне, какое мучение он испытывал из-за того, что до сих пор не мог заниматься со мной сам. Отец рассказал о своих душевных муках из-за того, что по причине своего слабого здоровья ему пришлось провести Песах и все лето на всяческих курортах, что в результате он вынужден был передать ответственность за мое воспитание другим, и лишь в заслугу его святых предков Всевышний даровал ему исполнение этого сокровенного желания. И, рассказывая об этом, он горько зарыдал.

Слова эти пробудили во мне такую любовь и привязанность к отцу, какие не смог бы описать даже величайший изобразитель чувств.

В тот раз он сказал: "Возношу хвалу Всевышнему, что Он принял мои молитвы. Несомненно, это - благодаря заступничеству наших святых предков. Да поможет тебе Всевышний, чтобы ты глубочайшим образом, с хасидским постижением природы вещей, постижением, которое распространяет проникающий и сущностный свет, усвоил, чем являются пути образования".

4.

Именно тогда отец составил для меня ежедневное расписание, установив, сколько в течение дня я должен заниматься с моим учителем Рашбацем и какое время посвящать самостоятельной учебе, в частности, повторяя уроки хасидизма. Отец также принял во внимание мою привычку записывать все, что он говорит, и отвел в моем расписании особое время и на это.

5.

Порядок наших прогулок соблюдался скрупулезно. В один из вторников Тамуза, на нашей двадцать первой прогулке, отец сказал мне, что в ближайший четверг, двенадцатого Тамуза, мой день рождения, он поедет со мной в Любавичи, на святые места упокоения моего деда, Ребе Маараша, и моего прадеда, Ребе Цемах Цедека, и будет просить их молиться, чтобы его духовное наставничество дало всходы, которые оставались бы со мной в течение всей долгой жизни.

На прогулке в среду отец обьяснил понятие "небесной академии Торы", согласно учению Каббалы. Он рассказал о наслаждении, которое испытывают души тех, кто ушел из этого мира, когда их дети и внуки идут их путями, о Б-жественном милосердии, которое пробуждают эти души молитвами за духовный и материальный успех своих потомков.

Пока мы гуляли, отец сказал мне, как я должен вести себя этим вечером и на следующее утро: посвятить побольше времени вечерней молитве; после произнесения молитвы "Слушай Израиль" перед сном прочесть исповедь "За грех"; в полночь произнести Тикун Хацот9; встать не позже пяти часов утра; окунуться в реку; прочесть утренние молитвы обдуманно и неторопливо. В восемь утра отец собирался поехать со мной на места упокоения наших святых предков в Любавичи. Я выполнил все, что мне было сказано, и в четверг утром, двенадцатого Тамуза, мы отправились в путь.

Почти три часа мы провели на святом месте упокоения Ребеим. О том, что и как там происходило, рассказывать нельзя. По возвращении оттуда мы направились к моей уважаемой бабушке, ребецин Ривке, чтобы я получил ее благословение.

В течение всего пути назад, на курорт, отец говорил о том, что происходит с душами, когда их потомки молятся на местах их упокоения, как души просят о Б-жественном милосердии к своим потомкам. А когда в семь часов вечера мы прибыли на курорт, отец отправился со мной на ежедневную прогулку и возобновил наше обычное расписание.

6.

Этому расписанию отец следовал пунктуально, даже в дождь и плохую погоду.

Во вторник, на который выпало начало месяца Элул, отец прервал свой порядок изложения историй и событий, сказав, что у него есть причина сделать это именно сейчас. Теперь он хотел рассказать мне то, что слышал от своего отца об Алтер Ребе - кем он был, о призвании его души в этом мире и о его самопожертвовании ради успешного распространения учения хасидизма.

В пятницу утром, семнадцатого Элула, отец сказал:

- В процессе руководства твоим сокровенным духовным развитием я обьяснил тебе значение самоподготовки как на внешнем так и на внутреннем уровне. Зайди ко мне в комнату в своей субботней одежде за пару часов до зажигания свечей, и я расскажу тебе об этом подробнее.

Войдя в его комнату, я обнаружил, что сам он тоже одет в субботний наряд. Он велел мне плотно закрыть дверь, надел штраймл10, который носил в субботу, и с глубокой серьезностью попросил меня хранить в тайне то, что он собирается мне сейчас сказать, вплоть до определенного времени, когда я должен буду передать это другим. Затем он сказал: "Для того, чтобы этот рассказ был воспринят глубоко и сокровенно и не был раскрыт до поры, и чтобы ты повторил его, когда придет время, я дам тебе благословение".

7.

Когда бы отец ни благословлял меня, он становился лицом на юг, а я становился напротив него лицом на север; он возлагал обе руки мне на голову и произносил благословение. В этот раз, когда его руки прикоснулись к моей голове, я почувствовал, что они дрожат от переживаемого им чувства. Увидев, как на пол падают его слезы, я сам начал плакать. Когда же он закончил благословение, я поднял голову и увидел, что его взволнованное лицо пылает.

Обретя спокойствие, он произнес:

- Хвала Всевышнему! В духовном служении есть два аспекта, являющиеся по своей сущности одним: следует перерасти внешний аспект служения и погрузиться в его внутренний аспект. Лишь внутренний аспект представляет собой истинное служение. Я буду давать тебе указания как этого достичь, но сделать это ты должен сам. Через благословение из глубокого источника и с его помощью даются сокровенные и сущностные силы, но выполнить работу ты должен сам. Да поможет тебе Всевышний посвятить всего себя самой сути служения Создателю со всеми твоими сокровеннейшими силами. Да будет дарован тебе успех и долголетье: как в материальном, так и в духовном.

8.

Прежде чем душа спускается в этот мир из своего источника, ей требуется год подготовки; "новая" душа11 требует трех лет подготовки.

9.

За три года до рождения Алтер Ребе Баал Шем Тов знал, что в этот мир должна спуститься новая душа. Однако, он не знал, кто удостоится быть носителем этой души, и искал ответ на это в небесных чертогах.

Даже ангелам не сообщается о предстоящем нисхождении новой души, чтобы ничей завистливый глаз не повредил ей. Какова душа в ее первичном состоянии наверху, - это Баал Шем Тов знал; как она нисходит в этот мир и облекается в тело, - это он тоже знал; что с ней прооисходит потом, - этого он не знал, но очень и очень хотел бы знать. Он знал, что эта новая душа должна сойти в этот мир в наступающем году; но не знал, где и в кого.

* * *

Отец Алтер Ребе, праведный рабби Барух, был одним из скрытых праведников в окружении Баал Шем Това. Был период, когда эти святые люди не знали друг о друге, но даже потом, когда они стали знакомы друг с другом, Баал Шем Тов строго наказал им, чтобы они больше никому не раскрывали себя.

Ученики знали, что рабби Йосеф-Ицхак12 принадлежал к окружению Баал Шем-Това, но никто не знал о его шурине Барухе - то есть, никто кроме его жены, ребецин Ривки.

Когда со времени их свадьбы прошел год, а у них все еще не было ребенка, рабби Барух вместе с женой отправился в месяце Элул к Баал Шем Тову чтобы попросить его о благословении. Баал Шем Тов благословил их и обещал, что в наступающем, 5505-м (1745) году у них родится сын, который будет жив и здоров.

То, чтов этого сына облачится "новая" душа, было скрыто даже от Баал Шем Това.

10.

Как известно, в течение года поведение Баал Шем-Това менялось в зависимости от того, был ли это будний день, суббота или праздник. Однако, в тот Новый Год он вел себя совершенно не так, как в другие годы.

Обычно, его духовное служение, связанное с месяцем Тишрей, приобретало свой настрой уже в предыдущий месяц Элул, что особенно становилось заметно с наступлением дней, когда незадолго до Нового Года читают покаянные молитвы слихот. С начала месяца Элул и до Йом-Кипура наш учитель Моисей провел сорок дней на небесах, когда получал Тору во второй раз. В течение этих дней он молился за евреев после того, как они совершили грех Золотого Тельца. Тем самым он пробудил Тринадцать Атрибутов Милосердия13. В духовном служении Баал Шем-Това в течение этих сорока дней превалировал благоговейный страх. От завершения Йом-Кипура до окончания Симхат-Торы превалировала радость.

В этот Рош-Ашана ученики Баал Шем Това отметили явное отличие от его обычного стиля богослужения. Переполняющую его радость можно было заметить в том, как он молился маарив14 в первый вечер праздника, в особенно сердечном тоне, которым он затем традиционно благословил их, в словах учения Торы во время трапезы, в том, как он трубил в шофар на следующий день и как произносил молитву мусаф. Завершение Йом-Кипура этого года застало Баал Шем Това в состоянии святого восторга, остававшемся с ним до конца Симхат-Торы.

Его ученики поняли, что, видимо, в этот Тишрей произошло какое-то удивительное событие, которое так осчастливило его, что он изменил своему обыкновенному стилю духовного служения в "дни трепета", наполнив их радостью. Они очень надеялись узнать причину этой радости, но их надеждам не суждено было сбыться.

11.

Прежде чем оставить Меджибуж, рабби Барух и его жена посетили Баал Шем Това, чтобы получить его прощальное благословение. Ребецин Ривка, которую переполняли эмоции, сказала праведнику, что когда Всевышний исполнит его благословение и подарит ей здорового сына, она посвятит его изучению Торы и духовному служению, согласно учению Баал Шем Това.

Видя, какой духовноый подьем они испытывают, Баал Шем Тов дал им свое благословение, и они покинули город с радостными сердцами.

12.

Реббицин Ривка, как известно, была ученой женщиной, но о строгом распорядке ее ежедневных занятий не знал никто, кроме ее мужа. Вернувшись домой, она посетила в Витебске свою еще более ученую золовку, чтобы передать ей все, что им сказал Баал Шем Тов, а также все, что она услышала и увидела в его поведении и что она услышала об удивлении его учеников, не понимавших, почему его стиль богослужения в этот Тишрей так отличался от других лет.

Она попросила золовку составить для нее план занятий. Более того, будучи совершенно уверенной, что благословение Баал Шем Това осуществится, она попросила наставлять ее в молитве и учении во время предстоящей беременности.

13.

С сердцем, переполненным радостью, в должное время принесла она мужу счастливую новость о том, что благословение цадика исполняется. Хотя они и были уверены, что он знает об этом, они решили тем не менее сообщить ему, и в начале второго месяца Адар рабби Барух отправился в Меджибуж.

Баал Шем Тов, услышав новости, преисполнился радостью и спросил, когда началась беременность, а услышав это, велел рабби Баруху произнести благословение "Который дал нам дожить"15, хотя и без упоминания имени Всевышнего, и немедленно возвращаться домой. Баал Шем Тов также попросил его передать ребецин поздравление и дал множество советов относительно того, как вести себя во время беременности и чего следует остерегаться.

Рабби Барух отправился домой счастливым человеком.

14.

Утром в среду, в Хай-Элул, после погружения в микву, Баал Шем Тов пришел в синагогу в необыкновенно радостном настроении. Его ученики были озадачены, но ни один из них не отважился спросить его, в чем тут дело. Более того, в этот день праведник сам вел молитвы, в которых звучали веселые праздничные мелодии. А затем он окончательно поразил их, пропустив молитву Таханун16. Ученики поняли, что этот день - самый настоящий праздник.

Затем Баал Шем-Тов пригласил их разделить с ним его великую радость за праздничной трапезой, во время которой он сказал:

- В среду, "день, в который светила были помещены в небесах"17, в неделю, когда читают афтару18, открывающуюся словами "Восстань и свети"19, в этот день вниз сошла новая душа, которая осветит весь мир светом раскрытых уровней Торы и светом учения хасидизма. Она пройдет через самопожертвование во имя духовного пути хасидизма и добьется успеха в своей миссии до прихода Машиаха.

15.

В следующий раз рабби Барух приехал в Меджибуж на Йом-Киппур. Баал Шем Тов предостерег его, чтобы он никому не говорил о рождении сына и тем более, как его зовут. Позднее, когда рабби Барух собирался отправляться домой, Баал Шем Тов дал ему подробные указания как ухаживать за ребенком, как смотреть за ним, посоветовал летом брать ребенка в поля и дал строгий наказ держать мальчика подальше от чужих глаз, особенно от местных сплетников.

Три раза в день, в каждой из ежедневных молитв, Баал Шем Тов упоминал новорожденного.

16.

Когда через год рабби Барух снова посетил Меджибуж на Новый Год, Баал Шем Тов подробно расспросил его о воспитании ребенка и опять предупредил его, что никому не следует рассказывать о мальчике. После праздника Суккот, когда рабби Барух собирался покинуть город, Баал Шем Тов дал ему указания, как себя вести в наступающем году. Он еще раз повторил свое предостережение держать ребенка подальше от чужих глаз и добавил, что ни в коем случае нельзя пересказывать знакомым какие-нибудь забавные высказывания ребенка, показывающие его смышленость, как это любят делать некоторые родители.

17.

Подобные же вопросы Баал Шем Тов задавал, когда рабби Барух приехал к нему на праздники на следующий год. Рабби Барух сказал ему, что когда он вернулся в прошлом году домой, его жена сообщила ему, что в свой первый день рождения, в Хай-Элул, мальчик начал говорить вполне членораздельно. В течение прошедшего с тех пор года родители заметили, что ребенок обладает замечательной памятью и изумительной понятливостью: что бы он ни услышал хотя бы раз, оставалось в его памяти навсегда.

На это Баал Шем Тов ответил еще одним предостережением никому не рассказывать, что они благословлены сыном; на все вопросы ему следовало кратко отвечать, что они с женой верят, что Всевышний без сомнения устроит все к лучшему.

Когда рабби Барух зашел в кабинет Баал Шем Това чтобы попрощаться и получить прощальные благословения, он сказал праведнику, что они с женой решили на следующий Хай-Элул привезти сына с собой. Трехлетнему мальчику должны были в первый раз постричь волосы, оставив пейсы. Баал Шем Тов согласился, но снова предупредил отца держать ребенка подальше от чужих глаз и добавил, что в поездке к нему мальчика должны сопровождать только его мать и тетя, Двора-Лея. Они должны прибыть после утренней молитвы в Хай-Элул и сразу после того, как Баал Шем Тов пострижет ему волосы у себя в кабинете, уехать так, чтобы никто их не видел и не узнал.

18.

Вернувшись после двухмесячного отсутствия, рабби Барух обнаружил, что его сын выучил много глав Псалмов, и его таланты продолжали изумлять.

В среду, Хай-Элул 5508 (1748) года, ребецин Ривка и ее золовка в должное время прибыли в Меджибуж. Как только Баал Шем-Тов дал ребенку первый урок в исполнении заповеди оставлять пейсы неотстриженными и благословил его, он тут же поторопил их, чтобы они немедленно возвращались, и попросил не обсуждать между собой, где они только что были. Под конец Баал Шем Тов пожелал им счастливого года и доброго пути.

По дороге домой малыш не переставая спрашивал, кто постриг ему волосы и благословил его. "Это был дедушка", - ответила мать.

19.

Когда Алтер Ребе было пять лет, его учитель почувствовал, что врата Торы открыты для мальчика. Самые глубокие и запутанные предметы обсуждения моментально становились ясны ему во всех подробностях. Спустя много лет Алтер Ребе сказал моему прадеду, Цемах Цедеку, что в детстве ему сопутствовал такой успех в занятиях, что он огорчался из-за того, не может выполнять обязанность тяжко трудиться над постижением Торы.

"Когда я был еще ребенком, - рассказал он, - на меня произвело впечатление понятие любви к ближнему. Я получал удовольствие от дружбы не только с учеными, но и с простыми людьми. На самом деле я зачастую испытывал к ним даже большее уважение, так как они соблюдают заповеди исключительно благодаря своей вере. В течение десяти лет я страдал из-за того, что мне не надо было напрягать мозг, так как Тора была открыта для меня, пока мне не исполнилось пятнадцать лет и мне не было поведано, кто я, и в чем состоит окончательная цель нисхождения моей души в этот мир".

Вскоре после своей бар-мицвы Алтер Ребе провел несколько месяцев в Витебске, занимаясь под руководством своего знаменитого дяди, рабби Йосефа-Ицхака. Позднее Алтер Ребе вспоминал: "Каждый день там я испытывал наслаждение, как в праздник".

В Витебске Алтер Ребе продолжал следовать заповеди любить ближнего. Он тепло и открыто относился к простым, необразованным евреям, энергично поощрял их зарабатывать на жизнь сельским хозяйством, а позже истратил все полученное им свадебное приданое на покупку для них земли и основных сельскохозяйственных инструментов.

"Однако, - вспоминал он позднее, - из-за того, что витебские ученые полагали, что их невежественных согорожан следует держать на расстоянии, я несколько ограничил мою обычную близость с этими простыми людьми".

20.

Алтер Ребе продолжал: "Найдя возложенные на меня в этом мире роль и ответственность, осознав способности, которыми я был наделен, я собрал группу одаренных ученых, обладавших способностью глубокого понимания. В дополнение к изучению раскрытых уровней Торы, мы систематически изучали Каббалу и молились в собственном миньяне в соответствии с обычаями ШЛ"А20".

За три года, в течение которых Алтер Ребе преподавал в этом кругу выдающихся ученых, он заработал репутацию величайшего знатока Торы.

Его дядя, рабби Йосеф-Ицхак, не сообщил Алтер Ребе, что он был учеником Баал Шем Това, а позднее – Магида из Межрича21, однако, он передал Алтер Ребе основные доктрины хасидизма, которые Баал Шем Тов раскрыл, а Магид развил.

Алтер Ребе ничего не знал о Баал Шем Тове вплоть до конца лета 5520 (1760) года, т.е. до того, как ему исполнилось пятнадцать лет.

21.

В течение двух лет, которые Алтер Ребе провел в Витебске, рабби Йосеф-Ицхак, в частности, обучал Алтер Ребе, как следует молиться в соответствии с учением хасидизма.

На девятнадцатом году жизни, через некоторое время после Песаха 5524-го (1764-го) года, с согласия своей жены, Алтер Ребе решил предпринять далекое путешествие, чтобы погрузиться в Тору и духовное служение.

"Я не мог решиться, куда направиться, - вспоминал он позднее, - и мой ученый брат, Йеуда-Лейб, очень уравновешенный человек, сказал, что я должен ехать в Межрич. Я знал, что в Вильно можно научиться, как учиться, а в Межриче - как молиться. Об учебе я что-то знал, но о том, что по своей сути представляет молитва, и как нужно молиться, - очень мало, так что я отправился в Межрич. Всевышний помог мне принять правильное решение, и в добрый час я стал преданным хасидом у Ребе. Вернувшись домой в Витебск, я организовал порядок изучения хасидизма для моих учеников, и, хвала Всемогущему, они хорошо впитали хасидское учение.

22.

Баал Шем Тов скрывал себя от Алтер Ребе и очень страдал от того, что вынужден был так поступать.

Раз в один-два года рабби Йосеф Йицхак посещал Баал Шем Това на праздник Шавуот. При каждом таком посещении, начиная с 5509-го (1749-го) года, Баал Шем-Тов подробно расспрашивал его об Алтер Ребе и предостерегал его, чтобы он ни в коем случае не рассказывал мальчику об учении хасидизма.

23.

Последний раз рабби Йосеф-Ицхак посетил Баал Шем Това в Меджбуже на Шавуот 5520 (1760). Во время этого визита, в субботу главы Бамидбар, Баал Шем Това обьяснял стих "И дети Израиля будут многочисленны как морской песок, который не измерить и не сосчитать"22.

После молитвы минха, в присутствии рабби Йосефа-Ицхака, Баал Шем Тов обратился к Магиду со следующими словами: "С того дня, что эта душа должна была спуститься со своего места в сфире Хохма в Мире Ацилут и войти в тело, и мой праведный ученик рабби Барух и его жена были удостоены, чтобы эта душа облеклась в их сына, Шнеура-Залмана, ради этой души я вынужден был идти на самопожертвование. Он - твой, но он должен прийти к тебе сам, без внешнего побуждения. Когда он прибудет к тебе, ты должен осознать, какой это сосуд. Духовное руководство следует давать ему с крайней осторожностью, чтобы он был способен выполнить возложенную на него миссию".

24.

Когда Миттелер Ребе исполнилось пятнадцать лет, Алтер Ребе рассказал ему о значении Хай-Элул и тогда же вывел его на более глубокие уровни духовного служения. Когда Цемах Цедеку исполнилось пятнадцать лет, Алтер Ребе также рассказал ему о Хай-Элул. Цемах Цедек в свою очередь рассказал то же самое Ребе Маарашу, когда тому исполнилось пятнадцать лет, а он обьяснил те же вещи моему отцу, когда тому тоже исполнилось пятнадцать лет. И вот, когда мне исполнилось пятнадцать лет, наступила моя очередь войти в этот круг.

25.

Хвала Всевышнему, осуществившему благословение наших предков – Ребеим, - что хасиды, где бы они ни были, добиваются успеха в изучении Торы и духовном служении, идя путями хасидского учения. Хвала Всевышнему за то, что даже в этой слепой и глухой стране уже есть больше чем миньян хасидов. Между прочим, согласно закону Торы, миньян означает не обязательно ровно десять, а любое количество более девяти.

Теперь следует позаботиться о том, чтобы провести операцию также и на других - удалить катаракты с их глаз и прочистить им уши. Однако операция должна быть безболезненной. Оперируемый должен понять и осознать, что это необходимо. Такому человеку нужно показать, что ему предлагают лакомство, потому что когда показывают лакомство, каждый хочет получить кусочек.

* * *

Сегодня, в Хай-Элул, можно щедро наполнять свои ведра.

Я желаю вам и вашим семьям, всем, кто тут находится и всем, кого физически тут нет, чтобы Всевышний дал каждому все, чего ему не достает - детей, здоровье и пропитание. Я желаю вам, чтобы эти материальные благословения не только не мешали вам в изучении Торы, в духовном служении и в ведении своей жизни согласно путям хасидизма, а наоборот, чтобы они помогали вам выполнять ваши духовные задачи с умиротворенным сердцем и со спокойствием духа (а что следует делать - знают все), чтобы мы добились окончательного результата и удостоились быть свидетелями раскрытия Машиаха - в любви и милосердии!

А гут йом тов! С праздником!

(Источник: "Ликутей Дибурим", гл. 25. Публикация в честь празднования Хай-Элул 5706 (1946).)

Перевод и примечания Якова Ханина