В конце главы "Пекудей" приводится весьма детальное описание того, как Моше возвел Скинию и вознес там приношения. И создается впечатление, что действия, совершаемые Моше, описываются не в том порядке, в котором они совершались на деле (и уж точно не в том, в котором они были заповеданы). В принципе, есть правило, согласно которому события в Пятикнижии не обязательно излагаются в хронологической последовательности. Но для нарушения хронологии повествования нужна хорошая причина.

Рамбан1 пространно объясняет этот момент. И в качестве неопровержимого доказательства того, что действия перечисляются здесь не по порядку, указывает на то, что сначала сказано: "А жертвенник всесожжения поставил он у входа в скинию шатра собрания и вознес на нем всесожжение и хлебный дар, – как повелел Господь Моше"2. И только несколькими стихами ниже3 говорится: "И возвел он двор вокруг скинии и жертвенника, и возложил полог к воротам двора". Поскольку запрещено совершать жертвоприношения до того, как возведен двор (ибо это было бы приношением общественных жертв вне Скинии, что уже стало на тот момент категорически недозволенным), то очевидно, что в реальности последовательность действий должна была быть иной: сначала возведение двора, только затем – совершение приношений.

А Раши в своем комментарии нигде не упоминает, что порядок писаний в данном случае не соответствует порядку действий в реальности. Из чего следует, что, по его мнению, именно так, как описывается, все и происходило: все служение – предложение хлебов, возжигание светильников меноры и воскурений на внутреннем жертвеннике, совершение жертвоприношения на внешнем – совершалось до возведения двора. И, кстати, до заповеданного помазания сосудов, о чем еще поговорим ниже. Короче говоря, судя по всему, в тот день многое делалось не по правилам.

Теперь маленькая справка для лучшего понимания того, о чем пойдет речь ниже. Существует две глобальные категории жертвоприношений. Есть категория жертвоприношений, в которой мясо жертвенных животных (если его не сжигают полностью, как в случае с жертвой всесожжения) едят только коэны-мужчины и только на территории внутреннего храмового двора, рядом с жертвенником. В отличие от другой категории жертвоприношений, где часть мяса принесенных в эту жертву животных отдается самим принесшим жертвы, и есть это мясо можно на территории всего Иерусалима, в "ритуальных" границах святого города.

Так вот, в Талмуде4 приводятся сравнительный анализ двух мишнаитских текстов. В одном сказано, что в тот момент, когда Скиния разбиралась для транспортировки при переходе, мясо принесенных в жертву животных становилось запрещенным для дальнейшего употребления в пищу. А в другом – что мясо принесенных в жертву животных едят в двух ситуациях. И одно из предлагаемых там объяснений, о каких двух ситуациях идет речь – "прежде, чем левиты возведут Скинию, и после того, как левиты разобрали Скинию". И тут неизбежно возникает вопрос, который Рамбам задает в комментарии к Пятикнижию: как может быть дозволено есть мясо жертвенных животных (первой из двух вышеупомянутых категорий) до того, как возведена Скиния или после того, как она разобрана? Разве это не считается ситуацией, в которой мясо оказалось за пределами храмового двора, за явным отсутствием такового?

Раши, в своем комментарии к Талмуду пишет, что "после того, как Скиния была разобрана" подразумевает ситуацию, когда секции ограды двора уже разобраны, но жертвенник все еще стоит на своем месте. А авторы "Тосафот"5, полагают, что речь идет только о ситуации, когда Скинию начали разбирать, но на своем месте еще остается не только жертвенник, но и ограда храмового двора. А как только завесы двора снимались, двор переставал существовать, и почему-то оставшееся на тот момент недоеденным мясо жертвенных животных, которые следовало съесть именно во дворе, становилось запрещенным к употреблению и его оставалось только сжечь. Даже если жертвенник все еще стоял на своем месте. Не то чтобы такое случалось на практике, но таков, по их мнению, был закон на случай, если все же.

На первый взгляд, создается впечатление, что авторы "Тосафот" в комментариях к Талмуду спорят с Раши ровно о том же, о чем Рамбам спорит с ним в комментариях к Пятикнижию: они считают, что нет ограды – нет двора, со всеми вытекающими, а Раши придерживается мнения, что пока жертвенник на месте, то и двор на месте, пусть он и не обнесен оградой.

И возможно, спор тут о том, что такое храмовый двор. По-простому – пространство заповеданных параметров, окруженное оградой и находящееся внутри неё?6 Или же это пространство определенных параметров вокруг определенным образом расположенного7 жертвенника? А ограда нужна только (или главным образом) для того, чтобы обозначить границы двора для удобства и наглядности.

С другой стороны, есть основания допустить, что, поскольку в комментарии к Талмуду Раши говорит только о статусе мяса, оставшегося несъеденным после того, как ограда двора была разобрана, и полагает, что, пока жертвенник остается на места, мясо можно доедать, то вполне возможно, что он согласен (в своем комментарии к Талмуду) с Тосафот в том, что, если нет ограды – жертвоприношения приносить нельзя. Хотя, судя по всему, в своем комментарии к Пятикнижию придерживается, как мы помним, насколько можно судить, иного мнения.

Но дело в том, что из формулировки Раши (она пространная и полна арамизмов, так что позволим себе не приводить ее перевод) со всей очевидностью следует, что, по его мнению, разрешено не только есть мясо жертвенных животных, но и совершать жертвоприношения на жертвеннике уже после того, как ограда храмового двора разобрана. И до того, как ограда возведена, если жертвенник уже на месте, тоже можно было бы, по мнению Раши. Другое дело, что это чисто теоретическая возможность, объясняет Раши: порядок транспортировки скинии был такой, что сначала приносили занавеси и устанавливали ограду и только затем храмовую утварь, включая жертвенник. Поэтому не было возможности опробовать опцию в деле.8 (А авторы "Тосафот", со своей стороны, столь же прямым текстом постановляют, что до установления ограды жертвы приносить нельзя, даже если жертвенник установлен на месте: это принципиальный вопрос, а не технический.)

И все-таки сказать, что в рассматриваемом нами комментарии к Пятикнижию Раши следует той же логике, что и в комментарии на эту же тему в Талмуде, невозможно. По той очевидной причине, что в Талмуде речь идет о том, что допустимо задним числом, если уже сложилась такая в принципе нежелательная ситуация, а в Пятикнижии, в конце главы "Пекудей" – о том, как служение свершалось в первый день упорядоченной храмовой службы. Первый! Нет никаких оснований допускать, что в этот день хоть что-то могло делаться не идеальным образом, а абы как. Иными словами, в комментарии к Талмуду Раши говорит о том, что, по его мнению, можно в крайнем случае, а в комментарии к Пятикнижию – о том, как нужно.

Поэтому представляется более верным увязать спор Раши с Рамбаном в данном случае не со спором Раши с авторами "Тосафот" в комментариях к Талмуду, а с другим спором между теми же Раши и Рамбаном. В главе "Трума"9 сказано: "И возведи скинию в том виде, какой будет показан тебе на горе". А в главе "Пекудей"10: "В день первого месяца новомесячия, в первый день месяца возведи скинию шатра собрания". На первый взгляд, речь идет об одном и том же указании, просто повторенном дважды. Но Рамбан полагает, что все несколько сложнее. Существует вопрос: почему Моше возводил скинию не только первого нисана, но и на протяжении семи предшествующих дней подготовки и освящения коэнов (Аарона и его сыновей) к служению11, а не только на восьмой? Почему не сами коэны под его присмотром и инструктажем? Разве это не было бы практичнее? Мышечная память и все такое?

Рамбан полагает, что дело в том, что Моше было заповедано возводить и разбирать скинию в семь дней, предшествующих началу упорядоченной храмовой службы. И это то возведение скинии, о котором говорится в главе "Трума" – временное и учебное. А в главе "Пекудей" речь о возведении не учебном, а практическом, для начала ведения упорядоченной храмовой службы, которая не прерывалась с тех пор до разрушения Храма.

Раши же в своем комментарии к Пятикнижию ни словом не упоминает, что Моше было заповедано возводить скинию в дни, предшествовавшие первому нисана. И также он ничего не пишет о том, что возведение скинии Моше первого нисана было в рамках начала упорядоченного храмового служения.

То есть, по мнению Раши, судя по всему, до первого нисана Моше семь дней возводил скинию не для того, чтобы исполнить заповедь возводить скинию, но исключительно в рамках подготовки коэнов к исполнению своих обязанностей. В частности, потому что она должна была происходить на входе в шатер собрания. Для чего следовало возвести всю скинию.

Получается, что, по мнению Рамбана, семь дней Моше возводил скинию в рамках ее "посвящения", ввода в эксплуатацию. А на восьмой день, первого нисана, это уже было первое "будничное", "служебное" возведение.

Раши же, в своем комментарии к Пятикнижию, исходит из того, что семь дней Моше возводил скинию вообще только ради брата и племянников. И только на восьмой сделал это во исполнение повеления о "посвящении" скинии. А то, что относительно этого были даны два повеления, связано с тем, что в сам восьмой день в возведении скинии было два аспекта. Последнее (восьмое) возведение в рамках "посвящения" скинии, как он пишет прямым текстом: "Но также и на восьмой день посвящения, который является днем возведения скинии, Моше совершал служение и приносил общественные жертвы"12. И в рамках посвящения могли быть и, как следует из текста, были не только допустимы и даже не только уместны, но и необходимы определенные отступления от рутинного заповеданного порядка служения в уже посвященной и введенной в эксплуатацию скинии. А затем скиния была помазана, ее освящение было полностью завершено благодаря жертвоприношениям, принесенным Аароном13: "И покрыло облако шатер собрания, и слава Г-спода наполнила скинию". И только с этого момента служение в скинии стало рутинным и полностью соответствующим своду заповедей, регламентирующих порядок храмовой службы.

Короче говоря, по мнению Раши посвящение скинии произошло как раз на восьмой день (а не на протяжении семи предыдущих, как полагает Рамбан). И именно поэтому, в ряде аспектов, служба в этот день должна была отличаться от будничной. Вот она и отличалась.

Итого, Раши и Рамбан (и здесь, и в приведенном выше случае) спорят о том, была ли служба первого нисана "посвящением" (так считает Раши) и поэтому отличалась от будничного, как следует из прямого смысла слов Писания, или будничным (так полагает Рамбан), а поэтому кажущиеся отличия от будничного – это только следствие того, что порядок описания не соответствует порядку, в котором действия совершались в реальности.

А почему порядок службы в день или дни "посвящения" должен был быть отличным от будничного? Разве смысл посвящения не в том, чтобы подготовить коэнов именно к будничному служению, в строго определенном и неизменном порядке?

Возможный ответ на этот вопрос (по крайней мере, на уровне духовной сути вещей) заключается в том, что заповедь о возведении святилища касается всех святилищ, которые сынам Израиля понадобилось возвести в своей истории. И касается в принципе всего народа во всех поколениях. По мере необходимости и возможностей. Но первым, кто возвел святилище и ввел его в эксплуатацию, стал Моше. И хотя скиния все-таки не стационарный Иерусалимский Храм и уступает ему в ряде планов, все же Моше стал первым, кто исполнил эту заповедь. И, по-простому, это было совершенно полномасштабное исполнение заповеди. Факт: "Покрыло облако шатер собрания".

И в некотором смысле, посвящение скинии в тот день, первого нисана, стало также и посвящением всех храмов и аспектов храмового служения на все времена. Возможно, именно поэтому с тех пор, по мнению абсолютного большинства наших законодателей, можно совершать жертвоприношения на жертвеннике и есть мясо жертвенных животных на всей территории внутреннего двора14 – потому что так поступил Моше в свое время, во время "посвящения".15

Замечательно. Но про скинию сказано: "Сделал все, что повелел Г-сподь Моше"16. В том, чтобы все было сделано так, как повелел Г-сподь была самостоятельная ценность. А значит, немыслимо допустить, что в день посвящения скинии (или даже первый день будничного служения) имело место отступление от того, что было заповедано. Т. е. так было заповедано (по мнению Раши) – сделать не по порядку.

Зачем? Ответ представляется очевидным: чтобы показать и подчеркнуть, что заповеданный порядок служения (в первую очередь в духовном плане) возможен только тогда, когда существует и функционирует подобающее для этого пространство. Но для того, чтобы это пространство создать (с нуля или для перехода на принципиально новый уровень), не только допустимо, но и необходимо нарушать установленный порядок, выходить за рамки предписанного, ломать шаблоны. И к этому нужно быть готовым и воспитывать готовность к этому в себе и в тех, кого мы удостаиваемся воспитывать.17

Вот-вот должен прийти Машиах. Среди первых его деяний станет восстановление Иерусалимского Храма и возобновление храмовой службы. Храм, который никогда не будет разрушен и отправление службы в котором (в строжайшем соответствии с заповеданным) не прервется уже до скончания времен. Но тогда наступят такие времена, когда выход за рамки и преодоление себя станет нормой. Рутина отсутствия рутины. Вскорости, в наши дни. Амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 31, стр. 218-225.)