С самого раннего детства я восхищался шалиахами – посланниками Ребе, – восторгался идеей посланничества и сам хотел стать шалиахом. Поэтому на первой же встрече с моей будущей женой я объявил, что собираюсь стать посланником Ребе. Она ответила, что тоже готова стать посланницей Ребе и ехать со мной куда угодно, но за одним исключением: только не в Россию.

После свадьбы мы начали узнавать, где требуются шалиахи. Помимо прочих предложений нам посоветовали встретиться с главным раввином России, Берлом Лазаром. Он сказал мне:

– Есть такой большой город, Новосибирск, столица Сибири, что ты думаешь об этом?

Моей первой реакцией было:

– Это не для меня и уж точно не для моей жены. Слишком далеко, слишком холодно, слишком сложно, общины вообще нет.

Тогда он предложил:

– Слушай, ты все-таки съезди туда, посмотри сам. Ребе всегда советовал "леитаньен" – "поинтересоваться", изучить ситуацию. Ну так изучи. Не понравится – ладно. Но кто знает? А вдруг ты загоришься?

Мы приехали в Новосибирск и моментально, выйдя из самолета, насквозь прочувствовали, что такое Сибирь. Минус тридцать!

Я спросил: "Где у вас тут синагога?" Это первое, что я хотел увидеть. Мне показали здание, которое, казалось, не сегодня-завтра развалится. Его облюбовали новосибирские бездомные. Туалет заменяло ведро на улице. Вот и вся еврейская жизнь Новосибирска – третьего по величине города России!

Пришел Пурим. Мы отпраздновали его, пригласив как можно больше евреев.

За два дня до нашего возвращения я решил пойти в синагогу, чтобы помолиться там. Открыл дверь и не мог поверить своим глазам. Погром в синагоге! Молитвенники на полу, святые книги! Больнее всего было видеть свиток Торы на полу. У меня из глаз потекли слезы.

Посреди ночи я в полном исступлении позвонил Берлу Лазару. Он всегда говорил, что когда бы и где бы ни случилась какая-либо антисемитская выходка, он сразу же обязательно привлечет к ней внимание правительства. Местные власти палец о палец не ударили бы, если в прессе и на телевидении не поднялась бы шумиха. Берл Лазар сказал мне, чтобы я открыл синагогу и показал всем, что случилось.

Когда я вернулся через час, вокруг синагоги уже толпились журналисты. Только я появился, они буквально набросились на меня, затащили в синагогу, в центр всего этого погрома, включили микрофоны, нацелили камеры. Я и глазом не успел моргнуть, а уже вел пресс-конференцию, подготовиться к которой не имел никакой возможности.

Первый же вопрос был: являюсь ли я раввином Новосибирска? Зачем я сюда приехал?

Такое и во сне мне не могло присниться. Мне всего лишь двадцать четыре года, я в чужой стране, языка которой я не знаю – и вдруг становлюсь представителем всей местной еврейской общины, хочу я этого или не хочу, и я должен на месте справляться с такой трудной ситуацией, и от моего поведения и моих слов зависит вся община! И в этот момент у меня промелькнула мысль: "Если я не раввин Новосибирска, то что я тут делаю?!" И я сказал: "Да, я раввин Новосибирска! Я тут еще совсем немного времени. Тут еще не было раввина. И цель моего приезда – стать раввином в синагоге, чтобы евреи могли приходить, молиться и изучать Тору как полагается."

– Каковы ваши планы? – продолжали меня допрашивать. Я ответил:

– У евреев есть известная поговорка из Торы: "Чем больше их притесняли, тем больше они разрастались". Властям города и других мест я хочу сказать: вы должны сделать все от вас зависящее, чтобы ничего подобного больше не повторилось. Когда нечто подобное происходит в городе, это ужасно и позорно. А единственный способ предотвратить повторение подобного в будущем – обеспечить место, где можно построить большую синагогу с нормальной охраной.

Я не очень отдавал себе отчет, что я говорю, но история прогремела повсюду: новый раввин прибыл в город неделю назад, и вот уже произошел погром на следующий день после Пурима! Раввин, Пурим, погром – это было во всех новостях! Мне начали звонить из Израиля! Радио, газеты, журналисты!

Берл Лазар, естественно, связался с правительством, мол, вон что происходит, этому надо положить конец.

А я тем временем вернулся в Израиль, и на меня сразу же набросились друзья, родственники, семья – все звонили и поздравляли с тем, что я стал посланником Ребе! Мы с женой не знали, как реагировать. Мы никому ничего не говорили насчет посланничества. Мы считали, что наше сибирское приключение началось и закончилось.

Прошла неделя, две, месяц, два месяца. Однажды вечером мы сидели с женой за столом, и я сказал ей: "Слушай! Весь мир уверен, что мы посланники в Новосибирске, за исключением нас двоих".

Я осознал, что, когда в запарке выпалил в Новосибирске: "Я раввин города" – это было не случайно. Это Ребе говорил мне: "Ты мой посланник здесь. Это нелегко, но для этого ты здесь и нужен. Если бы это было легко, множество других уже занимались бы этим".

Вот так мы и решили стать посланниками в Новосибирске. Просто так я бы в жизни сюда не поехал. Но погром подтолкнул меня взяться за эту работу. Цель погрома – испугать и унизить евреев. А в нашем случае благодаря погрому в Новосибирске произошел расцвет еврейства, пробудилась еврейская гордость. Прошло всего несколько месяцев, и мы сами были потрясены еврейским пробуждением в городе. Сотни людей стали приходить на наши мероприятия, отмечать субботу, праздники, приходить на молитву.

Ребе говорил: "Один из самых точных показателей того, что миссия, на которой ты сконцентрирован, – именно то, чем ты должен заниматься, – это препятствия, с которыми тебе приходится сталкиваться при ее выполнении: те, кто должен помогать, – мешают, те, кто должен ободрять, – противодействуют. В такой ситуации можно быть уверенным, что это йецер-ара (дурное начало) использует все свои уловки, чтобы не дать тебе выполнить твою миссию в этом мире. Но, зная этот факт, можно сосредоточиться на своей миссии, не обращая внимания на недоброжелателей".

Одно из самых ярких событий нашей жизни в Новосибирске произошло два года назад. Мы отпраздновали здесь свадьбу нашей дочери. Более пятисот гостей пришли на свадьбу. Когда молодые стояли под хупой, я вспоминал, как мы прибыли тогда во второй раз в новосибирский аэропорт с нашей шестимесячной дочкой на руках, направились в квартиру. Лифт не работал, мы поднимались с ней и со всем багажом на девятый этаж. Мог ли я представить себе тогда, что спустя двадцать лет буду праздновать ее свадьбу здесь, в Новосибирске?!