В праздники Шмини-Ацерет и Симхат-Тора выносят свитки Торы из ковчега и с песнями и плясками семь раз обходят вокруг возвышения, на которое по субботам и другим особым дням кладут свиток Торы для чтения. Прежде, чем начать эти хороводы со свитками, община произносит несколько стихов из Торы, Пророков и Писаний. Один из присутствующих громко провозглашает стих, а община хором повторяет его. В больших общинах принято устраивать аукцион за честь произнести какой-либо из этих стихов в качестве ведущего.

В главной любавичской синагоге 770 на Истерн Парквей каждый год право произнести стих "Вейийу на амарейну лерацон" ("Да будут мои слова угодны") покупал Мендл Дризин, известный хабадский меценат, вернувший свою душу Создателю 19 Нисана 2020-го года. Реб Мендл был хорошо известен тем, что давал щедрые пожертвования на множество еврейских организаций.

В 770 следили за соблюдением принципа "хазака" ("закрепление владения"): если кто-либо три года подряд покупал право произнести один и тот же стих перед танцами с Торой, этот стих закреплялся за ним, и в последующие годы в аукционе против такого покупателя ставки не поднимали. Стих "Вейийу амарейну лерацон" принадлежал реб Мендлу по праву.

И вот однажды к нему обратился Рашаг – рав Шмарьяу Гурари, свояк Ребе. Рашаг спросил, не поступится ли реб Мендл своим правом на этот стих ради другого человека. Очевидно, Рашаг хотел сделать приятное какой-то важной персоне. Реб Мендл ответил, что его брат, Шолом-Бер, как раз недавно рассказал ему историю, которая подходит к этой ситуации.

Самые большие аукционы в синагогах происходят в Йом-Кипур. И самый завидный приз – право читать во время послеполуденной молитвы отрывок из Пророков, где говорится о пророке Йоне, побудившем город Ниневию раскаяться в своих грехах. В лондонской синагоге это право всегда покупал барон Ротшильд. Однажды, когда он объявил свою ставку, к всеобщему изумлению кто-то с заднего ряда синагоги вдруг поднял цену. В гневе, что кто-то посмел ставить против него, барон Ротшильд побежал в конец синагоги, где, пораженный, увидел, что это его деловой партнер, нееврей!

– Ты чего это делаешь? – закричал барон. – Ты ведь даже нееврей!

– Я же знаю, что с тобой никто не сравнится в понимании, что выгодно, а что нет, – ответил партнер. – Если вот это, что ты покупаешь, хорошо для Ротшильда, это хорошо и для меня.

"Так вот, – сказал реб Мендл Рашагу, – если мой стих годится кому-то еще, он годится и для меня".

После праздника реб Мендл столкнулся с Рашагом, который, улыбаясь сказал ему: "Знаешь, кто хотел этот стих? Ребе! К нему приехал родственник, и Ребе хотел его почтить этим стихом".

Реб Мендель помертвел, потом спросил слабеньким голоском, что Рашаг сказал Ребе. "Я рассказал ему про барона Ротшильда", – ответил Рашаг и добавил, что Ребе рассмеялся и сказал: "Зол Мендл алтн дер посук мит а сах мазл" – "Пусть этот стих остается на счастье у Мендла".