В начале главы "Бехукотай" дается знаменитое и очень доступное пророчество: "Если в законах Моих ходить будете и заповеди Мои соблюдать и исполнять их, Я дам ваши дожди в свое время, и даст земля свой урожай, и дерево полевое даст плоды свои. И достигнет у вас молотьба сбора винограда, а сбор винограда достигнет сева. И будете есть хлеб ваш досыта, и будете жить безбедно на вашей земле. И дам мир: на земле возлегшего ничто не потревожит. И устраню Я зверя хищного с земли, и меч не пройдет по земле вашей" (Ваикра, 26:3-6).

Там еще дальше про войны, в которых, с Б-жьей помощью, нам не придется воевать, но про войны – в другой раз. В этот – про экологию.

Хищники – важный элемент экологического баланса. Очень важные. И если взять это рациональное соображение в расчет, обетование "и устраню Я зверя хищного с земли" неожиданно приобретает угрожающий характер. Это примерно, как заявить огромному мегаполису, ежедневно производящему тысячи и тысячи тон отходов: проехал и по вашей улице, дорогие горожане грузовик со сгущенкой – больше мусоровозы на них не появятся. Обрадуются ли жители города? Вопрос.

И ладно бы, речь шла о временах Машиаха, когда не будет ни смерти, ни болезней, ни разлагающихся трупов животных, требующих утилизации. Но глава начинается с волшебного слова "если" ("Если в законах Моих ходить будете и заповеди Мои соблюдать и исполнять их"). Во времена Машиаха никаких "если" не будет. Будет безоговорочное "когда": "Когда в законах Моих ходить будете и заповеди Мои соблюдать и исполнять их" или что-то подобное.

Ок. Оставим пока экологическую тематику и обратимся к классическим еврейским источникам.

К книге Ваикра есть мидраш-галаха (форма толкования, полученного с горы Синай, строящаяся на жесткой привязке к тексту Пятикнижия) Торат-коаним (Сифра). По поводу того, как понимать слова "И устраню Я зверя хищного с земли", в Торат-коаним приводится интересный спор рабби Йеуды и рабби Шимона: "рабби Йеуда говорит: будут устранены из мира; рабби Шимон говорит: будут остановлены, чтобы не вредили".

(Закрывая экологическую тему. Если следовать мнению рабби Шимона, вообще не о чем говорить: вредить хищники не будут, а пользу приносить – легко. По мнению же рабби Йеуды, очевидно, функцию хищников возьмут на себя лесники. Тем более, что им не привыкать.)

В продолжение разговора мидраш приводит следующее доказательство истинности мнения рабби Шимона: "И так он (псалмопевец) говорит: "Псалом. Песнь на день остановки субботней" (Теилим, 92:1) – остановки вредителей во всем мире, чтобы не вредили. И также он говорит: "И волк будет жить с агнцем, и леопард будет лежать с козленком; и телец, и молодой лев, и вол вместе; и маленький мальчик водить их. И пастись будут корова с медведем; детеныши их лежать будут вместе; и лев будет есть солому, как вол. И будет играть грудной младенец над норою кобры, и отнятое от груди дитя протянет руку свою к логову гадюки" (Ишаяу, 11:6-8) – из этого мы учим, что еврейский младенец сможет в будущем тыкать ручкой в зрачок гадюке".

Хороший мидраш. Яркий, живописный. Но вызывающий ряд вопросов. С одной стороны, каким образом из слов стиха: "Псалом. Песнь на день остановки субботней", – следует, что речь идет об обезвреживании хищников?

Тут нужно иметь в виду вот что: в святом языке глагол "остановить" (леашбит), образующийся от корня "шабат" (суббота) скорее означает "устранить" (что идеально соответствует мнению рабби Йеуды), чем "укротить" (мнение рабби Шимона). Почему же мидраш усматривает в "леашбит" псалмопевца доказательство правоты рабби Шимона, а не рабби Йеуды? И в любом случае, и рабби Йеуда, и рабби Шимон толкуют слова "и устраню (ве-ишбати) Я хищного зверя с земли". (Я уже не говорю о том, что перевод на русский – "устраню" – невыносимо однозначен. У русских "устраняют", в лучшем случае, топором по голове. Высылать на загнивающий Запад придумали евреи. И это, кстати, никогда не называлось "устранить". Даже не "устранить проблему". Только "решить".) И если в Пятикнижии сказано "ве-ишбати", то каким образом оказывается, что "йом ашабат" Псалмопевца – доказательство правоты именно рабби Шимона, а не рабби Йеуды? Куда смотреть, чтобы увидеть то, что увидели авторы Сифре?

А с другой стороны, в пророчестве Ишаяу прямым текстом сказано, что даже во времена Машиаха будут существовать бывшие хищники ("волк будет жить… леопард будет лежать… и молодой лев… с медведем… и лев будет есть солому… над норою кобры… к логову гадюки"), но перековавшиеся, хищники-веганы. Как же рабби Йеуда может спорить с целым Ишаяу, пророком и царским родичем, и топить за истребление хищников?!

(Вот Рамбам, например, в законах царей пишет, что все пророчество "И волк будет жить с агнцем и т.д." – это одна сплошная метафора на мир, в котором не будет ни агрессии, ни даже недоброжелательности. Между людьми. И малолетнего внука ("отнятое от груди дитя") можно будет без опаски оставлять на попечение свекрови ("в логове гадюки"). А природа хищников, скорее всего, останется прежней. Рамбам верен своей линии посильного игнорирования всего чудесного и сверхъестественного. Но очевидно, что Сифре радикальный, да и умеренный рационализм чужд. Считаться с всевозможными нео-платонистами и аристотелитами ему не нужно. Да и из контекста очевидно: Сифре понимает слова Ишаяу по-простому, по-простонародному.)

Поясняя позицию рабби Иеуды, согласно которой "и устраню Я зверя хищного с земли" следует понимать, что "хищники будут устранены из мира", Рогачевский гаон пишет, что рабби Йеуда следует логике своей позиции в вопросе уничтожения квасного в канун праздника Песах.

В начале второй главы талмудического трактата Псахим приводится спор рабби Йеуды и мудрецов: рабби Йеуда считает, что предпасхальное устранение квасного из владения еврея – это сожжение и ничто другое. А по мнению мудрецов, можно раскрошить и по ветру развеять. Или в воду спустить.

О чем спор? Когда крошки квасного развеиваются по ветру и склевываются птичками или уплывают по волнам и склевываются рыбками. И в том и в другом случае утрачивается связь между крошками, но квасное (пусть и в измельченном виде) продолжает существовать. А в Торе сказано "устраните ("ташбиту" – опять тот же корень "шабат") опару из ваших домов" (Ваикра, 21:12). И по мнению рабби Йеуды, швита – это непременно полное прекращение материального существования. Поэтому, раз заповедано квасное "устранить" – значит уничтожить полностью. Сжечь, не дожидаясь перитонита. Конечно, после сожжения остается пепел. Но пепел – это уже не квасное, это что-то принципиально новое и отличное. И никак не отвечающее ни одному из определений квасного.

В отличие от рабби Йеуды, мудрецы (и в их числе, по умолчанию, рабби Шимон) считают, что измельчение, да помноженное на развеивание, вполне отвечает требованию "устранить". Летучие или плавучие крошки не выглядят как квасное. Их не съешь. Ими не воспользуешься толком. Ни у одного нормального человека не повернется назвать это унесенное ветром квасным. Поэтому, по их мнению, развеивания и т. п. вполне достаточно.

Так же, объясняет Рогачевер, и в нашем случае: по мнению рабби Шимона, хищник устраняется в тот момент, как утрачивает свои хищнические замашки (даже если бы те были имманентны зверью. Но мы-то знаем (благодаря, например, комментарию Рамбана к Пятикнижию), что в шесть дней творения хищники были няшками. И только из-за греха Древа Познания озверели. Т. е. речь о свойствах внешних и приобретенных. Возвращаем хищникам их изначальную нехищную природу, и все встает на свои места. А по мнению рабби Йеуды, "устранение" – это тотальное уничтожение, сживание со света.

А теперь оставим на минутку в стороне спор о том означает ли "швита" – "уничтожение" или "укрощение" ("остановка"). И вспомним, что у корня "шабат" есть оригинальное и общепринятое значение – "суббота", "субботнее отдохновение" (по-русски все равно не передать всю полноту субботничанья, нечего даже пытаться). И нужно сказать, что и касательно рамок воздержания от совершения работы в субботу (являющейся сущностной составляющей "субботничанья"), рабби Йеуда и рабби Шимон тоже спорят.

Во-первых, о том, как относиться к "работе, в совершении которой не заинтересованы". И даже в прямом результате не заинтересованы. А в чем заинтересованы тогда? В следствиях. Ну, например, человек боится, что если оставить свечу без присмотра, то может вспыхнуть пожар. Или ее свет привлечет ходячих. Или помешает больному, который только заснул. (см. ВТ, Шабат, 30а). Тушить свечу он не хочет. И сажа, которая образуется при тушении, ему сто лет не нужна. Но он очень хочет, чтобы свеча потухла. Кушать не может, как хочет. В подобной ситуации, если человек все-таки потушит свечку, по мнению рабби Йеуды (см. ВТ, Шабат, 73б), он подлежит наказанию по полной программе за нарушение субботы. А по мнению рабби Шимона, не подлежит (что не значит, что так можно поступать, но на наказание подобный проступок не тянет).

Во-вторых, касательно непреднамеренного совершения запрещенной в субботу работы. Например, человек наливает холодную воду в пустой нагретый сосуд. Цель – немного согреть воду. Не варить – чуть согреть. И его вообще не интересует (а может даже он не в курсе), но, по факту, посудина при этом закаляется. А закалка сосуда – это завершение его изготовления, являющееся одной из запрещенных в субботу работ. Рабби Йеуда считает, что перед нами пример запрещенного действия. Рабби Шимон полагает, что в подобном нет ничего запретного. (см. ВТ, Шабат, 41б).

В основе вышеупомянутых (и многих других) споров наших мудрецов, лежит положение, согласно которому, в субботу запрещено совершать запрещенные работы именно преднамеренно (см. ВТ, Бейца, 13б). Когда же работа совершается непреднамеренно или даже только "не ради себя самой", она автоматически и неизбежно становится непреднамеренной. Что выводит ее за пределы запрещенного к совершению в субботу.

Рабби Йеуда, как мы помним, считает, что "швита" – это "устранение", ликвидация. Выражающиеся в субботу в несовершении запрещенных в этот день работ. Поэтому, на его взгляд, если работа совершается – и не важно, насколько она преднамеренна или нужна совершающему, главное то, что она совершается, как факт – это противоречит идее субботы, швите. А рабби Шимон придерживается своего мировоззрения. Согласно которому достаточно лишить объект определяющих признаков – и он уже не он. В полном устранении-уничтожении необходимости нет. И достаточно, чтобы работа был непреднамеренной, чтобы это уже не считалось полномасштабным совершением работы в субботу.

Теперь мы понимаем, что рабби Йеуда, концептуально не мог истолковать слова: "И устраню Я зверя хищного с земли", – никак кроме как, что их не станет. А как же пророчество Ишаяу? Тут все просто. По мнению рабби Йеуды, в пророчестве Ишаяу речь о том периоде эры Машиаха, на котором хищники еще будут существовать, хотя и обезвреженные. А "и устраню Я зверя хищного с земли" – это о более поздних временах, когда хищники исчезнут окончательно. За отсутствием надобности в санитарах чего-либо и т. д.

В свете вышесказанного становится понятным, почему первые слова псалма: "Псалом. Песнь на день остановки субботней", – являются доказательством правоты позиции рабби Шимона.

В конце трактата "Тамид" (в заключительной мишне) перечисляются псалмы, которые левиты распевали в Храме в те или иные дни недели. В воскресенье это "Давидов псалом. Г-споду земля и наполняющее ее, вселенная и живущие в ней" (Теилим, 24:1), в понедельник – "Песнь. Псалом сыновей Кораха: Велик Г-сподь и прославлен весьма" (там, 48:1), во вторник – "Псалом Асафа. Б-г присутствует в общине Б-жьей, среди судей судит Он" (там, 82:1), в среду – "Б-г мести, Г-сподь, Б-г мести, явись!" (там, 94:1), в четверг – "Руководителю: на гиттит. псалом Асафа" (там, 81:1), в пятницу – "Г-сподь – Царь, величием облекся Он, облекся Г-сподь, силой препоясался, и утверждена вселенная, не пошатнется" (там, 93:1) и наконец в субботу – "Псалом. Песнь на день остановки субботней", (там, 92:1). И поясняют там комментаторы, что "Песнь на день остановки субботней" – это песнь о "последней субботе", о наступлении седьмого, "субботнего" тысячелетия. О пресловутом "дне, который весь – суббота и успокоение вечное".

Это в мишне. А в брайте на эту мишну (внимание, пристегнуть ремни, впереди немного талмудистики) приводится спор: рабби Йеуда от имени рабби Акивы говорит, что "Песнь на день остановки субботней" – это, как было сказано выше, о будущем. На это рабби Нехемья задает вопрос: почему в будни читали псалмы, в которых говорится о прошлом, а в субботу – псалом, посвященный будущему? Что за слом системы? Поэтому (чтобы снять отход от шаблона) рабби Нехемья предлагает считать, что этот псалом – это о первой субботе, о седьмом дне Творения. В таком случае все семь недельных песней – о прошлом.

В продолжение обсуждения, Талмуд объясняет, что спор рабби Йеуды (от имени рабби Акивы) и рабби Нехемьи является продолжением спора рава Катины и Абайе. Рав Катина считает что мирозданию отведено семь тысяч лет: шесть тысяч лет "нашего" мира и тысяча лет "разрухи" (что за "разруха" – это отдельный разговор. Ограничимся, для удобства, самой простой и самой оптимистичной версией: имеется в виду "разруха" дурного начала и всех его порождений и прислужников). А Абайе говорит – шесть тысяч лет "нашего" мира и две тысячи лет "разрухи".

Если прав рав Катина, и эра Машиаха продлится тысячу лет, то можно допустить, что "Песнь на день остановки субботней" – это о нем (и прав рабби Йеуда от имени рабби Акивы). Если же эра Машиаха – два тысячелетия, то субботний псалом может быть только о прошлом (и прав рабби Нехемья), ибо в псалме говорится об одной субботе, а Абайе упоминает две (два тысячелетия, как сказано (Теилим, 90:4) "Ибо тысяча лет в глазах Твоих, как день и т. д.").

На первый взгляд, странно: казалось бы, рабби Нехемья прямым текстом объясняет, что в основе его спора с рабби Йеудой (от имени рабби Акивы) лежит вопрос допустимости версии, согласно которой все храмовые "песни дня" были посвящены прошлому и только субботняя, почему-то, будущему. Почему же Талмуд тут же выдвигает альтернативную версию, согласно которой спор рабби Нехемьи и рабби Йеуды является продолжением спора рав Катины и Абайе.

Поэтому следует объяснить, что Талмуд не предлагает альтернативное объяснение подоплеки спора рабби Нехемьи и рабби Йеуды (от имени рабби Акивы). Но лишь объясняет, что позиция рабби Нехемьи в брайте диктуется тем, что он считает, что будут два тысячелетия "разрухи", а рабби Йеуда (и рабби Акива) считают, что будет только одно такое тысячелетие.

Тут нужно иметь в виду, что каждое тысячелетие из отведенных Небесами мирозданию, представляет собой самостоятельную и законченную эпоху. Это помимо известного (см. ВТ, Санедрин, 97а) деления шести тысячелетий нашего мира на две тысячи хаоса, две тысячи Торы и две тысячи прихода Машиаха (и мы находимся в 5779-ом). И то же самое касательно тысячелетий эры Машиаха. Если их будет два, то это будут две разные эпохи.

Поэтому можно предположить, что рав Катина и Абайе спорят о том же, о чем рабби Йеуда и рабби Шимон в "Торат коаним": рабби Шимон считает, что нас ждет только одно тысячелетие времен Машиаха, и хищники за это время никуда не денутся, только присмиреют и перейдут на питание искусственным белком или т. п. А рабби Йеуда считает, что нас ждут два тысячелетия и соответственно две эпохи: в первом хищники перестанут быть хищниками, во втором перестанут быть вовсе.

И теперь становится окончательно понятно, каким образом мидраш усматривает доказательство правоты рабби Шимона в словах псалма "Песнь на день остановки субботней". Поскольку, если псалом говорит о будущем и это будущее продлится одно тысячелетие (мнение рав Катины), то прав рабби Шимон, полагающий, что хищники не исчезнут до конца.

А теперь немного о прекрасном. Как известно, есть перекличка между недельными разделами и временем года, в которое их читают. Недельную главу "Бехукотай", например, неизменно читают во второй части счета Омера, в канун праздника Шавуот.

Шавуот – продолжение и завершение истории, начинающейся в Песах. Вышли из Египта, отсчитали сорок девять дней, получили Тору. Но вот какая интересная деталь: В Песах, как известно, запрещено не только есть, но даже иметь в своем владении квасное. И много чего написано и сказано о том, какие нехорошие вещи символизирует квасное. В первую очередь – ощущение самости, мешающее достигнуть полноты связи с Творцом и т. д. Однако в Шавуот квасное дозволено. Более того, оно превращается в заповедь, как сказано (Ваикра, 23:17): "Из ваших селений принесите два хлеба проведения, из двух десятых эйфы тонкой муки будут они; квасными будут испечены; первинки Господу". Что же происходит между Песахом и Шавуотом? Что меняет все?

Счет Омера. Не механический счет, конечно, но систематическое и последовательное исправление всего, требующего исправления. Сорок девять шагов восхождения. После совершения которых, квасное из проблемы превращается в решение. Из "возвысил сердце свое против Г-спода" в "возвысилось сердце его на путях Г-сподних". И от таких опций, разумеется не отказываются. Если что-то можно превратить в заповедь, то нужно так и сделать.

И та же логика лежит в основе позиции рабби Шимона, согласно которой хищники во времена Машиаха остепенятся, но не исчезнут. Ведь гораздо круче, когда нечто дурное (вредное, опасное) превращается, милостью Б-жьей, в добро, чем когда оно же уничтожается и исчезает.

Касательно спора рава Катины и Абайе, Талмуд (Санедрин, 97а) постановляет, что есть брайта, подтверждающая правоту рава Катины, из чего следует, что закон, в данном вопросе, следует мнению рав Катины. Т.е. времена Машиаха продлятся одно тысячелетие. А поскольку спор рава Катины и Абайе дежит в основе спора рабби Шимона и рабби Йеуды, то, если закон по мнению рава Катины, то закон и по мнению рабби Шимона. Т. е. хищникам, слава Б-гу, не грозит исчезновение.

Машиах должен прийти буквально вот-вот. Со зверьем, как мы выяснили, все будет хорошо. А что с людьми? В конце концов, в тысячелетие Машиаха мы будем проедать заработанное за шести тысяч предыдущих лет. И в частности, в эти самые стремительно истекающие минуты.

И важно помнить: все в этом мире устроено так, чтобы не дать нам впасть в заблуждение и не вообразить, что целью является побег от реальности, скрывающей Б-жественное присутствие. Да не дай Б-г! Наоборот: цель в том, чтобы сделать именно этот, такой проблемный мир жилищем для Всевышнего. И тогда уже и "зверя хищного с земли" устранят, и наступит "день вечной субботы и отдохновения", и прочих ништяков будет немеренно.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 7, стр. 198-208.)