Среди семидесяти душ, спустившихся с Яаковом в Египет, упоминается некий Шауль, сын кенаанит (см. Берешит, 46:10). Раши, комментируя слова "сын кенаанит", пишет: "Сын Дины, которой овладел кенаани. Когда убили Шехема, Дина не соглашалась покинуть город до тех пор, пока Шимон не поклялся ей, что возьмет ее в жены". Этот комментарий вызывает ряд вопросов.

Во-первых, комментарий, на первый взгляд, целиком касается выяснения личности той, что названа в тексте Писания "кенаанит", т.е. Дины. Почему же Раши цитирует, как комментируемое, также слово "сын"? Что сообщает или проясняет нам данный комментарий Раши касательно Шауля, сына Дины?

Во-вторых, с чего Раши берет, что кенаанит – это именно Дина, а не некая безымянная кенаанит, которую Шимон взял в жены (по мнению рабби Нехемьи)? (Тут есть отдельный большой разговор о том, что это за кенаанит имеется в виду, с учетом того, что Яаков, очевидно и несомненно, был против браков с ними. Может, имеется в виду, как в случае с одним из тестей Иеуды, кенаани в значении "торговец" (см. Гур Арье, тут)? Т.е. Шауль, сын торговки? Но судя по тому, что в главе "Вайехи" (согласно комментарию Раши на Берешит, 50:13) Яаков говорит о сыновьях родоначальников колен (кроме Эфраима и Менаше), создается явственное впечатление, что речь идет о сыновьях этнических кенаанеек: "Но не сыновья его сыновей. Ибо так он заповедал им: "Моих погребальных носилок не нести ни египтянину, ни одному из ваших сынов, рожденных дочерьми Кенаана, но только вам"".)

В-третьих, почему в контексте разговора о сыновьях Шимона, важно упоминать тот неприятный факт, что Дина была изнасилована Шхемом ("Дина, которой овладел кенаани")?

В-четвертых, в чем необходимость упоминания того, что произошло после того, как был убит Шехем? Почему она именуется "кенаанит", вроде, уже объяснено. Что еще? К чему дополнительные подробности развития истории?

В-пятых, в комментарии к Берешит (20:12) Раши пишет: "Сынам Ноаха разрешено брать в жены дочь отца, так как происхождение по отцу у них во внимание не принимается". Т.е., по его мнению, (оставим сейчас обсуждение вопроса в Талмуде, Сангедрин, 58а) единоутробные сестры запрещены в жены братьям. Как же Шимон, сын Леи, мог взять в жены Дину, дочь Леи?

Первые два вопроса (почему Раши упоминает, как комментируемое, слово "сын" и почему Раши уверен, что "кенаанит" – это Дина, а не одна из дочерей Кнаана ) дают ответ друг на друга.

Во время перечисления сыновей колен, те упоминаются только по имени отца. По отчеству. Единственное исключение – Шауль. Почему? На этот вопрос отвечает Раши: "сын кенаанит" – это "сын Дины". Мы ведем счет потомства Яакова. Шауль (и Писание находит нужным это подчеркнуть) – потомок Яакова и по отцу, и по матери.

Как же может быть дочерью Яакова та, что названа "кенаанит" (остальные невестки Яакова, по мнению рабби Иеуды – единокровные сестры колен, дочери Яакова)? Так это же Дина!

Теперь нужно объяснить, почему Дина именуется "кенаанит". Если мы хотим подчеркнуть, что это была Дина, дочь Яакова, то логичнее называть ее по имени, а не шарады шарадить! И тем более не шарады, содержащие прозрачный намек на то, что Дина состояла (пусть и невольно) в связи с кенаанином Шехемом!

Поэтому Раши продолжает: "Когда убили Шехема..." Дина названа "кенаанит" затем, чтобы объяснить, как и почему Шимон смог взять ее в жены. Сейчас попробуем объяснить, о чем речь.

Начнем немного издалека. Известно, что Яаков смог взять в жены сестер Рахель и Лею потому, что обязанность держать слово, свято соблюдаемая в те времена всеми цивилизованными народами, взяла верх над принятым на себя Яаковом в индивидуальном порядке соблюдением всех 613 заповедей Торы, включая запрет брать в жены сестер.

Ок. Но Яаков также взял в жены Билгу и Зилпу, рабынь своих первых двух жен (само по себе то, что он перевел их из ранга рабынь-наложниц в ранг жен – замечательно, но!). Но ведь эти дамы были не только рабынями, но и сестрами (единокровными) Рахели и Леи и сестрами (единоутробными) между собой (см. Раши к Берешит, 31:50). Как же Яаков мог взять в жены их?

Конечно, можно попробовать сказать, что дочери от наложницы, каковыми были Билга и Зилпа, формально не считаются дочерями. Это объяснило бы, почему сказано, что "у Лавана две дочери" (Берешит, 29:16). Но как-то это не сходится. Да, очевидно есть разница между детьми и жены и от наложницы. С точки зрения прав, привилегий, статуса и т.п. Но отказывать дочерям от наложницы в праве на отца? С какой стати?

У нас перед глазами есть пример Авраама, у которого был Ишмаэль (сын от наложницы Агари) и целый выводок детей (от нее же, но уже под именем Кетуры). Авраам всячески опекал детей от наложницы и всячески демонстрировал свое отцовство. И это несмотря на то, что сын от жены, Сары, Ицхак всегда оставался на совершенно особом, исключительном положении (см. Берешит, 25:6: "А сыновьям наложниц, которые у Авраама, дал Авраам дары, и отослал он их от Ицхака, сына своего, при жизни своей, на восток").

Кроме того, как мы уже упоминали, Билга и Зилпа были не только единокровными, но и единоутробными сестрами (как сказано "дочери наложницы", в ед. ч.). Женитьба на единоутробных сестрах запрещена не только законом Торы, но и в силу заповеданного всем потомкам Ноаха!

Слово "наложница впервые упоминается в главе "Вайера" (22:24), и там Раши никак его не объясняет. Второй раз – в недельном разделе "Хайей Сара" (25:6). Там Раши не отмалчивается, но объясняет: "У жен есть брачный контракт, у наложниц нет, как выясняется в трактате Сангедрин (21а) в связи с женами и наложницами Давида". Спрашивается: почему в первом случае Раши не находит нужным дать объяснение, а во втором – находит?

Ответ таков: как правило, когда Тора пользуется термином "наложница" (пилегеш) – речь идет о рабыне, с которой владелец состоит в близости. И лишь в некоторых, так или иначе особо оговоренных случаях, под "наложницей" подразумевается "жена, права которой не защищены брачным контрактом". Как в случае с Кетурой (но еще не с Агарью!) или наложницами Давида, упоминаемыми в трактате Санѓедрин). И у нас есть все основания полагать, что Билга и Зилпа были дочерями "наложницы" в общепринятом в Писании значении слова. Т.е. они дочери рабыни, которую Лаван сексуально использовал. Чтобы не сказать "эксплуатировал". А дочери рабыни – и сами рабыни (все мы читали "Хижину дяди Тома").

Ицхак, отвечая на претензии Эсава, говорит ему (25:37): "Вот властелином я поставил его над тобою, и всех братьев его дал я ему в рабы, и хлеб и вино дал ему опорой. Для тебя же что сделаю, сын мой?" И Раши там поясняет: "Это седьмое благословение. Почему же ставит его первым? Однако Ицхак сказал Эсаву: "Что пользы тебе от благословения? Если приобретешь имущество, оно будет принадлежать ему, ведь я господином поставил его над тобой, а приобретенное рабом приобретено господином"". Возникает вопрос: а почему бы Ицхаку не благословить Эсава потомством, которое унаследовало бы отцовское добро, обойдя, таким образом, Яакова? Ответ напрашивается сам собой: все приобретенное рабом касается и детей. Т.е. все потомство рабов автоматически становится рабами владельца своих биологических родителей.

Поэтому когда Билга рожает, Рахель говорит (30:6): "Судил меня Б-г, и также услышал Он голос мой, и дал Он мне сына. Потому нарекла ему имя Дан". Т.е. сын рабыни принадлежит владелице.

Рабы – имущество. У имущества нет матери. Поэтому, хотя биологически Билга и Зилпа были единоутробными сестрами, юридически они таковыми не считались.

А что с единокровностью? С тем, что обе – дочери Лавана? На первый взгляд, то же самое, что и с единоутробностью. У рабынь нет ни матери, ни отца, ибо существует правило "рабыни не брачуются". Так что отец Лаван им не отец, а владелец. А потому и они друг другу не сестры по отцу.

Однако не сходится. Правило "рабыни не брачуются" появляется только после Дарования Торы. А до Дарования Торы еще как брачевались. Как мы видим: и Агарь (дочь фараона от наложницы) вышла за своего владельца Авраама, и Билга с Зилпой за мужа своих владелиц, Яакова. А значит, их матери считались женами (наложницами в зауженном значении – лишенные юридических прав) отцов своих дочерей. И значит, дочери и формально считались дочерями своих отцов. Следовательно, Билга и Зилпа – единокровные сестры.

И еще, сказано (Ваикра, 18:9): "Наготы сестры твоей, дочери отца твоего или дочери твоей матери, рожденной в доме или рожденной вне дома – не открой наготы их". И ниже (18:11): "Наготы дочери жены твоего отца, рожденной от отца твоего, сестра твоя она, не открой ее наготы". И там Раши объясняет: "Это учит, что человек не подлежит наказанию за связь со своей сестрой, рожденной от его отца рабыней или чужеземкой. Поэтому вместо "твоя сестра" сказано "дочь жены твоего отца" — женщины, с которой брак возможен". Если Торе необходимо подчеркнуть, что в данной конкретной ситуации (сестра по отцу от рабыни) запрета нет, то по умолчанию во всех остальных случаях запрета на связи, они распространяются и на сестер от рабыни. В том числе и когда речь идет о запрете жениться на двух единокровных сестрах.

В том, что касается имущества, все приобретаемое рабом приобретается владельцем. Не в том смысле, что сначала оно становится собственностью раба, а затем переходит (пусть и автоматически) в собственность владельца. Нет, приобретая нечто, раб изначально приобретает это для своего владельца. Еще раз, это то, что касается имущества. А что же с детишками? Там же существует неразрывная, на первый взгляд, биологическая связь и т.д.

Однако, с юридической точки зрения, раб или рабыня – безраздельная собственность своего владельца, и их потомство – также. А у имущества не может быть родственных, национальных и т.п. связей. Поэтому (но не из-за того, что "рабыни не брачуются") Билга и Зилпа не являлись (юридически) ни единокровными, ни единоутробными сестрами. А были собственностью. Сначала Лавана, а затем – Рахели и Леи.

А теперь вернемся к нашему вопросу: почему Дина как мать Шауля и жена Шимона именуется "кенаанит"? Дело в том, что в тот момент, как "увидел ее Шхем, сын Хамора-хиви, князя той земли; и взял он ее" (Берешит, 34:2), Дина превратилась в рабыню Шехема. А став рабыней – утратила все прежние родовые, племенные и т.п. связи. Настолько, что стала "кенаанит"!

Т.о. когда Тора именует ее так ("кенаанит") это не для того, чтобы унизить, упаси Б-г, а чтобы объяснить, каким образом она смогла выйти замуж за Шимона и родить ему сына с таким красивым и оригинальным именем. Побывав рабыней Шехема, Дина перестала быть (юридически) дочерью Яакова и Леи и сестрой (единоутробной и единокровной) Шимона. Вообще, перестала быть родней своей биологической семье. А если мы больше не семья, то самое время породниться! Но после того, как она побывала в лапах Шехема и всего, что он с ней сделал… Дине пришлось пуститься на небольшой шантаж ("Дина не соглашалась покинуть город до тех пор, пока Шимон не поклялся ей, что возьмет ее в жены"), чтобы гарантировать, что семья примет ее в новом качестве. (Подозреваю, что и сына она назвала Шаулем ("Испрошенный") с намеком – после рождения ребенка связь с кланом, автоматически, поднимается на качественно новый уровень. Так что о рождении этого сына она, как видно, очень просила. Тем более, учитывая травму, связанную с временной утратой дочери, рожденной от Шехема.)

Что мы учим из всей этой истории. Мы – принявшие у горы Синай ярмо рабства Небес – рабы Всевышнего. Рабы в самом лучшем, в самом возвышенном и в самом полном смысле этого слова. Своими сынами Всевышний назвал наших предков еще в Египте. Рабами – только у горы Синай. Это потому, что у положения раба есть преимущество перед статусом сынов.

Сыновья (и дочери) любят своего отца. Преклоняются перед ним. Почитают его. Это прекрасно. Но во всем этом присутствует элемент… самовыражения, назовем это так. Они дают выражение своим чувствам. Раб же – образец тотальной самоотверженности. Весь смысл его существования в исполнении воли его владельца. И к этому не примешивается ничего личного. Полная самоотверженность. Безоговорочная.

Сегодня подобное может показаться нам страшноватым и даже жутковатым. Но вот-вот должен прийти Машиах. И тогда мы совсем по-другому взглянем на вещи. И очень удивимся тому, что могли бояться того, к чему невозможно не стремиться всей душой. Попомните мои слова.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 5, стр. 228-238.)