И как писал Рамбам, благословенной памяти, что у Всевышнего, благословен Он, суть и сущность и знание Его - все абсолютно едино, все - простое единство, а ни в коей мере не сложное1, точно так же это и в отношении всех атрибутов Всевышнего, благословен Он, и всех Его святых имен и эпитетов, которыми Его называли пророки и мудрецы, благословенной памяти, - Милостивый, Милосердный, Творящий благо и подобные им. Это верно и в отношении [эпитета] Мудрый, как написано: "И Он также мудр и т. д."2, и в отношении Его воли, [как написано]: "Б-г желает страшащихся Его"3, и "Он желает творить добро"4, и "Он хочет, чтобы грешники покаялись, и не хочет их смерти и греховности"5, и "Очи Твои слишком святы, чтобы видеть дурное"6. Его желание и мудрость, доброта и милосердие и другие атрибуты не придают множественности и сложности, сохрани Б-г, сути и сущности Его, - но сущность и суть Его и Его желание, мудрость, понимание и знание и Его атрибуты доброты, силы, милосердия и красоты, включающей в себя Его доброту и силу7, а также и все другие Его святые атрибуты - все абсолютно простое единство, каким является сущность и суть Его. И как писал Рамбам, благословенной памяти: "И подобное нельзя ни сказать, ни выслушать, и не может сердце человеческое постичь этого до конца", ибо человек мысленно представляет себе все понятия, которые он хочет постичь и понять, такими, каковы они в нем самом. И таким образом, когда человек пытается мысленно представить себе, что такое желание, или мудрость, или понимание, или знание, или что такое атрибут доброты и милосердия и тому подобное, он все это представляет себе так, как это в нем. Однако на самом деле Всевышний, благословен Он, "высок и превознесен"8 и "свято Его имя"9, а это означает, что Он свят и отделен10 бесконечными мириадами ступеней разделений, несравненно выше качества, рода и вида всех восхвалений и превосходных эпитетов, какие творения способны постичь и вообразить своим умом.
פרק ח
וְהִנֵּה, מַה שֶּׁכָּתַב הָרַמְבַּ"ם זִכְרוֹנוֹ לִבְרָכָה שֶׁהַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא מַהוּתוֹ וְעַצְמוּתוֹ וְדַעְתּוֹ הַכֹּל אֶחָד מַמָּשׁ, אַחְדּוּת פְּשׁוּטָה וְלֹא מוּרְכֶּבֶת כְּלָל –
כֵּן הָעִנְיָן מַמָּשׁ בְּכָל מִדּוֹתָיו שֶׁל הַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא, וּבְכָל שְׁמוֹתָיו הַקְּדוֹשִׁים וְהַכִּינּוּיִים שֶׁכִּינּוּ לוֹ הַנְּבִיאִים וַחֲכָמֵינוּ־זִכְרוֹנָם־לִבְרָכָה, כְּגוֹן "חַנּוּן" וְ"רַחוּם" וְ"חָסִיד" וְכַיּוֹצֵא בָהֶן,
וְכֵן מַה שֶּׁנִּקְרָא "חָכָם", דִּכְתִיב: "וְגַם הוּא חָכָם וְגוֹ'",
וְכֵן רְצוֹנוֹ "כִּי רוֹצֶה ה' אֶת יְרֵאָיו" וְ"חָפֵץ חֶסֶד הוּא" וְ"רוֹצֶה בִּתְשׁוּבָתָם שֶׁל רְשָׁעִים וְאֵינוֹ חָפֵץ בְּמִיתָתָם וּבְרִשְׁעָתָם" וּ"טְהוֹר עֵינַיִם מֵרְאוֹת בְּרָע",
אֵין רְצוֹנוֹ וְחָכְמָתוֹ וּמִדַּת חַסְדּוֹ וְרַחֲמָנוּתוֹ וּשְׁאָר מִדּוֹתָיו מוֹסִיפִים בּוֹ רִיבּוּי וְהַרְכָּבָה חַס וְשָׁלוֹם בְּמַהוּתוֹ וְעַצְמוּתוֹ,
אֶלָּא עַצְמוּתוֹ וּמַהוּתוֹ וּרְצוֹנוֹ וְחָכְמָתוֹ וּבִינָתוֹ וְדַעְתּוֹ, וּמִדַּת חַסְדּוֹ וּגְבוּרָתוֹ, וְרַחֲמָנוּתוֹ וְתִפְאַרְתּוֹ הַכְּלוּלָה מֵחַסְדּוֹ וּגְבוּרָתוֹ,
וְכֵן שְׁאָר מִדּוֹתָיו הַקְּדוֹשׁוֹת – הַכֹּל אַחְדּוּת פְּשׁוּטָה מַמָּשׁ, שֶׁהִיא הִיא עַצְמוּתוֹ וּמַהוּתוֹ,
וּכְמוֹ שֶׁכָּתַב הָרַמְבַּ"ם זִכְרוֹנוֹ לִבְרָכָה, שֶׁדָּבָר זֶה אֵין כֹּחַ בַּפֶּה לְאָמְרוֹ, וְלֹא בָּאֹזֶן לְשָׁמְעוֹ, וְלֹא בְּלֵב הָאָדָם לְהַכִּירוֹ עַל בּוּרְיוֹ.
כִּי הָאָדָם מְצַיֵּיר בְּשִׂכְלוֹ כָּל הַמּוּשְׂכָּלוֹת שֶׁרוֹצֶה לְהַשְׂכִּיל וּלְהָבִין – הַכֹּל כְּמוֹת שֶׁהֵם בּוֹ,
כְּגוֹן שֶׁרוֹצֶה לְצַיֵּיר בְּשִׂכְלוֹ מַהוּת הָרָצוֹן, אוֹ מַהוּת חָכְמָה, אוֹ בִּינָה, אוֹ דַּעַת, אוֹ מַהוּת מִדַּת חֶסֶד וְרַחֲמִים וְכַיּוֹצֵא בָהֶן,
הוּא מְצַיֵּיר כּוּלָּן כְּמוֹת שֶׁהֵן בּוֹ.
אֲבָל בֶּאֱמֶת, הַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא, הוּא רָם וְנִשָּׂא וְקָדוֹשׁ שְׁמוֹ,
כְּלוֹמַר, שֶׁהוּא קָדוֹשׁ וּמוּבְדָּל רִיבּוֹא רְבָבוֹת עַד אֵין קֵץ וְתַכְלִית מַדְרֵגוֹת הַבְדָּלוֹת, לְמַעְלָה מַּעְלָה מֵעֵרֶךְ וְסוּג וּמִין כָּל הַתִּשְׁבָּחוֹת וְהַמַּעֲלוֹת שֶׁיּוּכְלוּ הַנִּבְרָאִים לְהַשִּׂיג וּלְצַיֵּיר בְּשִׂכְלָם.
