Выдержки из интервью. Лето 5736 (1976) г.
– Как бы вы описали свою профессиональную жизнь?
– ... У меня создается впечатление, что в двадцатом веке в США большинство семей, как еврейских, так и нееврейских, постоянно испытывают значительный внутрисемейный стресс, связанный с проблемами в сферах заработка, внутрисемейного общения и с неспособностью иметь дело с собственными эмоциями, которые зачастую неясны или подавлены. Такие эмоции приводят к семейным и внутриличностным конфликтам, которые выливаются в аттенуативные (ослабленные, рассредоточенные) модели поведенческой деятельности. Поведение становится неэффективным, что в свою очередь приводит к невротическим симптомам.
На самом деле, я даже не очень-то верю, что у американской семьи, учитывая условия ее существования, есть много шансов избежать в своей жизни явных невротических симптомов в поведении. По моим наблюдениям, эти симптомы присутствуют в большинстве случаев. Однако, я заметил, что семьи, которые привержены в своих семейных рамках определенным ценностям, сфокусированы на чем-то большем, чем обеспечение базовых нужд, стремление к получению каких-то вещей, посещению представлений или празднований, испытыванию сенсорных радостей и наслаждений, – семьи, чьи устремления не ограничиваются всем этим, имеют больше шансов на здоровые, взаимообогащающие отношения. Такие семьи в целом более счастливы и более спокойны.
– Как повлияло на вашу практику то, что вы стали религиозным евреем?
– ... В общем и целом, я думаю, мои религиозные ценности вызывают у еврейских пациентов страх, так как они ощущают некую угрозу, опасаются, что я начну требовать от них стать религиозными. Сам же я полагаю, что имею право и даже обязан информировать их относительно моих ценностей и религиозных взглядов. Если в процессе терапии или же вне связи с терапией они заговаривают на еврейские темы, я с удовольствием обсуждаю их с ними, но я убежден, что Всевышний дает еврею выбор, и каждый имеет право на выбор. Мои сеансы психотерапии с еврейскими пациентами ни в коем случае не являются методом убеждения их стать соблюдающими евреями. Тем не менее, бывает, что меня заносит, и я озвучиваю что-нибудь из моей системы ценностей... В любом случае, несомненно, моя личная приверженность еврейским ценностям и соблюдению еврейских законов сейчас уже известна, и мои пациенты знают о ней. Собственно, несколько еврейских семей, моих бывших клиентов, отказались от консультаций со мной, поскольку любое явное проявление иудаизма вызывало у них чувство неловкости, в то время как их собственная еврейская самоидентификация оставалась минимальной. Я бы классифицировал их как практически секулярных евреев, испытывающих острую нервозность и фобию по отношению к соблюдению заповедей. Это аналогично невротической фобии. Я считаю, что потеря этих пациентов – частный случай общего правила: далеко не каждый психотерапевт может быть эффективно полезен всем пациентам и семьям. Я теряю каких-то пациентов точно так же, как и любой психотерапевт, в зависимости от природы его контактов с пациентами.
Здесь, естественно, подразумевается вопрос, насколько я изменил мой подход и тактику в работе с еврейскими пациентами, и ответить на него чрезвычайно трудно... Я думаю, что, начав больше следить за исполнением еврейского закона и следовать обычаям, принятым у хасидов, я, несомненно, выборочно поддерживаю какие-то модели поведения согласно тому, как я вижу индивидуальные проблемы, как я вижу самого себя в отношении к пациентам. Другими словами, в былые времена я вполне мог поддерживать какое-то поведение как среди евреев, так и среди неевреев, если это поведение не подвергало ничью жизнь непосредственной физической опасности, даже если оно полностью шло вразрез с еврейским законом и еврейскими обычаями.
– В чем вы видите разницу между своей ролью еврейского психолога и ролью квалифицированного ортодоксального раввина, который тоже должен понимать людей?
– ... Раввин, по моему мнению, имеет очень конкретную специализацию и имеет особую квалификацию в этой специализации, а именно: он знает еврейский закон. Он знает еврейский закон, знает респонсы, как интерпретировать закон в применении к жизни еврея в современном обществе. Я думаю, любой, кто официально получил звание раввина, в той или иной степени может это делать, и его особая роль совершенно необходима для евреев.
Что же касается хабадских раввинов, которые делают работу "уфарацта" ("распространение хасидизма в мире"), то, в дополнение к вышесказанному, они зачастую назначаются на эту работу благодаря своим способностям слушать других и эффективно доносить до них различные идеи. Они нередко действуют как психологи и действуют очень хорошо. Я заметил, что на Западном побережье хабадские раввины, с которыми я встречался, имеют выдающуюся способность общаться с евреями на том уровне, на котором те находятся, будь то в университете или в тюрьме, с детьми или главами семей и т. д.
Специалист в клинической психологии работает с отдельными людьми или семьями, чьи проблемы по своей природе связаны с психологией, относятся ли они к личной или семейной жизни, работе, личному выживанию, эмоциональным расстройствам, нерешенным конфликтам, фобиям и т.д. Многие из этих проблем, однако, имеют духовную подоплеку, так что я думаю, что психолог, не знакомый с вопросами морали и духовных ценностей, скорее всего, неэффективен как психотерапевт. Но я думаю также, что как средний человек не может совершенным образом понимать свод еврейских законов, так и раввин может не обладать необходимыми навыками, временем или знаниями клинической медицины, чтобы помочь людям с неврозами и психозами.
– Можете ли вы обозначить, как отличается взгляд на мир еврейского религиозного психолога от еврейского нерелигиозного психолога?
– ... В последних трех поколениях психологов, в первую очередь неофрейдистов и представителей гуманистической психологии, таких, как Эрих Фромм, Карен Хорни, Фриц Перлс, Альберт Эллис, да и в целом пропонентов "психологии встречи", превалирующей точкой зрения было понятие того, что человек – центр вселенной, что главная цель человека – эволюционировать в "лучшего" человека через личностный рост и творчество. Часто это определяют как "развитие более широкого диапазона чувств и опыта, как чувственного, осязательного, так и эмоционального" – пробуждение новых чувств, принятие другого стиля жизни, даже отношения к жизни. Основная идея состоит в том, что человек может расти творчески и делать все, что угодно, покуда это не вредит напрямую другим. Человек отвечает только за себя, и это все, что от него требуется.
Мне всегда было любопытно, что евреи, которые не соблюдают заповеди, но самоидентифицируются как евреи в секулярном смысле, часто оказываются в первых рядах пропонентов этих идей... Я никогда не понимал, что может побудить молиться на человека, учитывая опыт человечества двадцатого века, полного войн, геноцидов и катастроф, устроенных человеком по отношению к человеку. Я сильно сомневаюсь в существовании врожденного благоразумия, цивилизованности и общественного превосходства или любой другой способности человека, которые могли бы послужить оправданием самовозвеличивания.
Собственно, в моем представлении все движение Аскала ("Просвещение") в иудаизме, подделывавшееся под нееврейские идеи XVII-го и XVIII-го веков и делавшее акцент на гуманизме и просвещении, не имело смысла, поскольку я не очень-то замечаю просвещенности человечества. В моем представлении человек, в основном, ищет самоудовлетворения и, предоставленный сам себе, может время от времени проявить некоторую чуткость к другим, но, скорее всего, закончит тем, что будет функционировать на животном автопилоте, что-то вроде того, что можно ожидать в зоопарке, полном бабуинов. Я сильно сомневаюсь в людской эффективности в области общественного законодательного саморегулирования, спонтанного принятия на себя норм морали в отношениях между людьми.
Одно из следствий этих идей гуманистической психологии – то, что терапевты зачастую предлагают пациентам делать то, что им хочется, "расслабиться", "освободиться", "делать то, к чему тянет", невзирая на последствия для семьи, родителей, самих пациентов и для человечества в целом. Я считаю, что во многом такие взгляды приводят в наше время к сексуальной и агрессивной вседозволенности. Я думаю, в немалой степени такое отношение стало причиной хаоса в семейной и личной жизни и послужило запалом для разрушения множества семей, как еврейских, так и нееврейских. Множество людей болезненно разочаровываются, если не испытывают непрерывного ощущения радости, если не получают постоянно все новые чувственные стимулы удовлетворения и восторга.
.. Еврейский подход, согласно еврейскому закону, состоит в умеренности, сдержанности, скромности, достоинстве, где человек следует высшему закону, закону Всевышнего согласно тому, как он определен в Торе. Да, при этом теряется определенная индивидуальная свобода, поскольку еврейские законы не всегда соответствуют нашему пониманию действительности на данный момент. С человеческой точки зрения они, бывает, не имеют логики. Но вся упорядоченная жизнь религиозного еврея – это в основе своей жизнь более ясная, более осмысленная, более безопасная эмоционально. Семья, которая следует Торе и исполняет заповеди, получает эмоциональные, интеллектуальные и духовные удовольствия, недоступные несоблюдающим евреям.
– Как вы представляете себе роль Хабада в современном еврейском мире?
– Любавичский Ребе развернул широкую операцию в этом нашем изгнании. Он берет молодых еврейских мужчин и женщин, дает им превосходное еврейское образование, знания еврейской жизни, обычаев и законов и рассылает их по всему еврейскому миру, чтобы учить других. Эти молодые люди не наседают на евреев, они как бы предоставляют себя в общественное пользование, они всегда готовы помочь. И они делают это с чуткостью, без нажима, заботливо, и такой подход находит у евреев отклик.
Я заметил, что даже те, кто весьма далек от исполнения еврейских законов, от иудаизма, чья жизнь никоим образом не связана с исполнением заповедей, тем не менее, довольно часто попадают под обаяние посланников Ребе, с которыми они становятся настоящими друзьями. Дружба с хабадником настолько пропитана еврейством, что она повышает у этих изначально безучастных евреев способность восприятия еврейства, восприятия духовности, восприятия того, что на самом деле представляет собой еврейская жизнь, их связь с духовным источником укрепляется.
Я всегда восхищался теорией Б. Ф. Скиннера о том, как может меняться поведение организмов, ... вы ждете, когда организм начнет вести себя определенным образом; другими словами, это поведение должно проявиться независимо и, возможно, случайно, но когда оно происходит, оно подкрепляется или сигналом или признанием или наградой. Таким образом шансы на повторение этого поведения повышаются.
Хабадники во многом именно так и поступают. Они явно выделяются в этом еврейском море галута как явные соблюдающие евреи и ждут какого-либо сигнала или знака, указывающего на спровоцированное поведение еврея, например проявление интереса, вопрос, спор, аргумент и т. д. Они отвечают четко и ясно согласно еврейскому мировоззрению, и это инициирует в том, кто пошел на такой контакт, рост его в еврействе, способность к восприятию еврейства. И наблюдать такой процесс – чистое наслаждение.
Меня всегда забавляло, что техника поощрения спровоцированного поведения использовалась хасидами со времен Баал Шем Това, а может и ранее. Она была открыта, безусловно, раньше, чем в 1940-х Б. Ф. Скиннером...
Я думаю, для достижения желаемых результатов до того, как случится ассимиляция, количество любавичских раввинов в Калифорнии должно быть увеличено, как минимум, в десять раз... Не знаю, где мы достанем достаточно хабадников для этой работы, учитывая, что система перманентно находится в состоянии финансового кризиса, но, я думаю, с увеличением людских ресурсов хабадских посланников достижения будут огромны и влияние неоценимо.
Перевод Якова Ханина
Обсудить