Все знают, что, когда семья йеки, евреев из Германии, роднится с семьей выходцев из Польши, свадьба начинается ровно на час позже. Минута в минуту.

Прошлой осенью у меня была возможность еще раз убедиться в пресловутой немецкой пунктуальности и организованности, когда несколько германских общин пригласили меня на турне с лекциями для своих русскоязычных прихожан. За десять дней я исколесил почти всю страну и могу сказать, что самые организованные в мире израильтяне живут именно в Германии, а вот немецкие электрички приходят с опозданием. Две-три минуты, но все-таки…

Вообще-то, должен признаться, я эту страну не люблю. Очень. И не понимаю, чего евреи там забыли. Ну то есть, по-простому, понятно, что они там делают и почему едут в Германию, но мне это восстановление общины в стране с «богатой еврейской историей» очень не по душе. Слишком эта история «богата».

В один из предыдущих приездов туда много лет назад я видел, как живет маленькая община с «гемайдой» (общинным центром), без раввина и без синагоги. Это не «восстановление общины», это ассимиляционный вольер. И таких вольерчиков по Германии рассыпано великое множество.

Недавний же приезд, честно говоря, меня порадовал гораздо больше. Мне довелось посетить несколько, что называется, сильных общин. Сильных не обязательно численностью, кое-где евреи исчислялись всего несколькими сотнями, но эти общины были сильны духовным лидерством и активностью своих лидеров.

В одной из таких общин за субботним столом чуть подвыпивший еврей родом из Западной Украины мне доверительно рассказывал, какой у них в городе замечательный раввин. Он, этот израильтянин, несколько лет назад не знавший ни слова по-русски, понимает его, как никто другой. Он ему, человеку пусть не старому, но в летах, всю жизнь гордившемуся своим еврейством, дравшемуся за свое еврейство, впервые раскрыл, что такое быть евреем по-настоящему. И я, сквозь тридцатичасовой недосып и собственное подпитие, подумал про себя, что, наверное, ради того, чтобы найти учителя, стоило тащиться даже в Германию. Впрочем, только ради этого и стоило. Больше ни для чего.

За тем же столом сидел молодой человек в субботнем хасидском сюртуке и с длинной бородой. Когда мы разговорились, оказалось, что он не так уж давно начал изучать иудаизм и вслед за тем соблюдать Шаббат и другие заповеди. По профессии же он врач. Хирург. Уловив мой ироничный взгляд, невольно брошенный на его длиннющую бороду, он тоже улыбнулся. И признался, что действительно непросто заправлять это роскошество под хирургическую маску.

Но знаете, что труднее всего для бывалого хирурга и новообращенного хасида? Это при плотнейшем графике работы не пропустить время молитвы. Вот только на этой неделе, говорит, делали операцию, сложную, полостную. Я, говорит, украдкой смотрю на часы и начинаю паниковать: скоро заход солнца, нужно молиться дневную молитву минха, а операция затягивается, возникают осложнения. Но вдруг, слава Б-гу, как-то все само собой разрешилось, даже зашить успели еще до заката, и минху удалось завершить прямо перед заходом солнца. Минута в минуту.

Я про себя пожелал прооперированному немцу крепкого здоровья и больше не попадать на операционный стол к моему новому другу во второй половине дня. А еще подумал, что так же, как желтый сигнал светофора бывалому водителю говорит прибавить газу, так и взгляд на часы, удостоверяющий, что до заката осталось минут пятнадцать, бывалому хасиду говорит, что можно еще много чего успеть до минхи… Может, не такое уж паршивое место эта Германия, если прививает такую полезную в религиозной жизни пунктуальность…

А потом, уже сквозь одолевающую дрему, я думал, что вот после разрушения Храма прошло ровно две тысячи лет. Почти. Но что такое какие-то полсотни годов рядом с таким периодом. И если бы Машиах был йеки, то ему бы самое время было бы сейчас прийти. С двухтысячелетним опозданием, но минута в минуту.