Есть ли что-то более могущественное, чем смерть? Испокон веков человека обуревало желание одолеть смерть. Фараоны в древности пытались обрести бессмертие при помощи мумифицирования. Сегодня некоторые для этого пытаются использовать криогенную заморозку. И даже наша индустрия косметики – ботокс и все прочее – это всего лишь часть бесконечных поисков "источника молодости", того что может остановить процесс старения.

Страх смерти только подстегивает эти усилия. Существует мнение, что страх смерти лежит в основе всех страхов, а движущей силой большинства, если не всех наших устремлений, является желание оставить память о себе во вселенной, – чтобы о нас помнили даже после смерти.

Конечно, некоторые религиозные и философские системы демонстрируют, что именно в отказе человека признать неизбежность смерти и скоротечность жизни следует искать причину той путаницы и незнания, которые препятствуют духовному прогрессу. Они учат, что духовный рост достигается не уклонением от смерти, а встречей с ней лицом к лицу. Поэтому они предлагают детально разработанную стратегию, в рамках которой память о смерти является составной частью повседневного существования. В результате, к людям приходит ощущение скоротечности жизни и осознание истинной природы человеческого бытия.

И все-таки никакие усилия, никакие слова и дела не смогли победить смерть.

Так думал и я. Пока не потерял отца и не стал читать кадиш по нему – каждый день в среднем по 16 раз. Итого 5 212 раз за одиннадцать месяцев – обычный период чтения кадиша по родителям.

У кадиша много смыслов; он полезен во многих аспектах. Талмудисты объясняют, что кадиш охраняет душу от жестоких суждений, служит мерилом жизни усопшего. Мистики рассказывают, что кадиш помогает душе возвышаться от ступени к ступени, от мира к миру.

Смерть – это глубочайший личный опыт, возможно, решающий опыт в нашей жизни. Поэтому каждый из нас воспринимает кадиш по-своему. Мне хотелось бы поделиться кое-чем из собственного опыта. Но давайте сначала обратимся к тексту молитвы:

Да возвысится и освятится Его великое Имя!
В мире, сотворенном по воле Его,
И установит Он царскую власть Свою
И да взрастит Он Спасение, и да приблизит Он приход Мошиаха Своего
При жизни вашей, в дни ваши и при жизни всего дома Израиля
Вскорости, в ближайшее время, и скажем: Амен!
Да будет великое Имя Его благословенно вечно, во веки веков, да будет благословляемо.
И восхваляемо, и прославляемо, и возвеличиваемо, и превозносимо, и почитаемо, и величаемо, и воспеваемо Имя Святого <Творца>, да благословен Он!
Превыше всех благословений и песнопений,
Восхвалений и утешительных слов, произносимых в мире, и скажем: Амен!
И да будут дарованы с небес прочный мир и счастливая жизнь нам и всему Израилю, и скажем: Амен!
Устанавливающий мир в своих высотах, Он пошлет мир нам и всему Израилю и скажем: Амен!

Наиболее вопиющее упущение в кадише – это душа умершего. Нет даже малейшего упоминания о любимом человеке или о его душе. Молитва кадиш сосредоточена исключительно на Б-жественном; в ней прославляется величие Б-га и Его великого Имени. Даже когда мы упоминаем о пользе "мира" и "счастливой жизни", то исключительно в контексте, связанном с Б-гом.

Но в этом и заключается сила кадиша, способность молитвы победить смерть и боль утраты. В своей бесконечной мудрости кадиш знает: на самом деле, никакие слова не могут нас утешить. Никакие слова не оправдают и не уменьшат далеко идущих последствий опыта переживания смерти. Даже великий Моше содрогнулся, когда столкнулся со смертью.

Ничто, абсолютно ничто не может одолеть тайну смерти. Ее безмерность – "я уже не смогу разговаривать со своим отцом" – слишком огромна, слишком непостижима, чтобы ее можно было вместить.

Да, мы можем делиться чудесными воспоминаниями о покойном, но вряд ли это компенсирует утрату. Любая попытка вспомнить умершего, поразмышлять о его жизни, что-то выстроить в память о нем удастся ровно настолько, сколько наших конечных сил мы вложим в эту попытку. Но сами будучи конечными, смертными, как можем мы надеяться бросить вызов смерти и победить ее?

Единственное, что может превозмочь абсолютную непостижимость смерти, – это Источник всего сущего, то что предшествует жизни и смерти и превосходит их. Грандиозный вопрос "Почему люди умирают?" неотрывен от еще более грандиозного – "Почему люди рождаются?" Тайна смерти тесно переплетена с тайной жизни. Однако ограниченность наших знаний заставляет нас больше задумываться именно о первом вопросе. Когда мы что-то теряем, то вопрошаем почему, но когда у нас что-то есть, мы воспринимаем это как должное.

Единственное, что сильнее смерти, – это вовсе не жизнь (в том виде, как мы ее знаем), а Источник жизни – Тот, Кто дает и отнимает жизнь. Так Брурия, жена рабби Меира, когда смерть настигла двоих их сыновей, утешала своего мужа: "Душа сравнима с вещью, которая дана нам – каждому человеку, его или ее родителям, любимым, чтобы хранить ее и надзирать за ней отведенное для этого время. Когда наступает момент возвращения вещи законному владельцу, разве мы не пожелаем вернуть ее? Что касается наших сыновей, давай будем считать, что “Б-г дал, Б-г и взял, и да будет благословенно Имя Г-сподне!”"

Ничто не может проявить большего милосердия к нам в нашей утрате, чем кадиш. Мы сосредотачиваемся не на боли и потере, не на жизни покойного, а на Источнике всей жизни, Источнике бессмертной души.

В момент беды, в момент потери, когда ничто не может по-настоящему нас утешить, – смерть слишком необратима, слишком безвозвратна, – святость Б-жья в молитве кадиш крепко обнимает и не отпускает нас. Одиннадцать месяцев, три молитвы в день, читая кадиш, около 5200 раз, – мы полностью отдаемся прославлению имени Б-жьего, и оно бережно успокаивает нас в своих объятьях.

Ничто иное нам не помогло бы.

Итак, есть ли что-либо могущественнее смерти? Можем ли мы одолеть смерть? Ответом будет "нет", – если только мы держимся за свое ограниченное видение жизни. Жизнь не сильнее смерти. Напротив, жизнь прекращается со смертью, – нам это хорошо известно.

Но если мы припадаем к Дающему жизнь, вернее, позволяем Ему припасть к нам через кадиш, – мы обретаем бессмертие. Мы соединяемся с бессмертной душой покойного и с самим Источником бессмертия.

Сама по себе жизнь не победит смерть. Но жизнь, полная смысла, Б-жественного смысла, одолеет смерть.

В это суть воззрения Торы на смерть: в отличие от вышеупомянутых верований, иудаизм не воспринимает смерть как конечный пункт назначения; он также не идеализирует смерть, смерть остается отклонением от нормы (результатом греха Древа Познания). Тора также воспринимает этот мир как темный и жестокий, но только на поверхности: внутри себя материализм содержит огромные запасы духовной энергии, которые должны быть освобождены силою наших деяний (мицвот), трансформирующих этот мир в место, которое может сосуществовать и быть полностью интегрировано с духовностью. Грехи и зло в мире временно скрывают потаенные "искры" (энергию) и в конечном итоге приводят к смерти – временному разделению между телом и его душой, которая вечна и живет даже после смерти. Но через нашу связь с Б-гом и благодаря нашим усилиям очистить материю и раскрыть Б-жественную энергию мы готовим вселенную к ее конечному переживанию – когда смерти уже не будет, и тело будет воссоединено навсегда со своей душой.

Поэтому спасибо тебе, маленький кадиш! Благодарю тебя за то, что ты есть, что ты поддерживаешь меня в момент утраты, защищаешь меня от безвозвратности смерти, учишь меня тайне бессмертия. Благодарю тебя за то, что ты соединяешь меня немыслимым образом с Источником всего, с Целью моего существования.

Спасибо тебе, кадиш! И надеюсь, мы никогда больше не встретимся.