Покупатель хамеца

До момента продажи хамеца посетители обсуждали с моим мужем любые вопросы, связанные с кануном Песаха. Многие из тех, кто приходил к нему, волновались: все ли они сделали, что полагается по закону, чтобы полностью избавиться от принадлежащего им хамеца?..

Потом начинался процесс составления договора продажи хамеца. Нееврея-покупателя буквально распирало от чувства собственной значимости: в один день он внезапно становился владельцем чуть ли не всех еврейских предприятий города - тех, что занимались производством или продажей любой продукции, в которой содержался хамец.

Чтобы продажа не показалась покупателю фиктивной, выполняемой лишь для проформы, мой муж запирался с ним в кабинете, куда не разрешалось заходить больше никому. Он зачитывал покупателю весь договор целиком (на русском языке, который мой муж знал достаточно хорошо), не пропуская ни одного из перечисленных там продуктов, содержащих хамец, - включая даже те, которые находились на кораблях, направляющихся морскими путями к портам, откуда затем их груз должен был попасть в наш город. Впрочем, больше всего из списка нееврея-покупателя интересовали ликеро-водочные предприятия, к которым он словно бы ощущал какое-то духовное тяготение…

Серьезность моего мужа во время всего этого действа повергала покупателя в настоящий трепет. Он сидел перед раввином почти что в страхе и повторял: "Я не буду никого пускать на эти предприятия - до ночи после завершения вашего праздника. Даже если мне будут предлагать большие деньги, я никому не уступлю своих прав владения на то, что сейчас покупаю… Да-да, рабби, я все это знаю!" Затем покупатель исполнял все требуемые от него формальные действия и уходил - с полным осознанием серьезности произошедшего.

Помнится, как-то раз пришел к нам внук "Берэ-Вольфа"1, который был тогда директором одной из местных фабрик и понемногу начал отдаляться от строго соблюдающих евреев. К нам, однако, он время от времени заходил и в очередной раз пришел как раз накануне Песаха. Он попросил, чтобы ему разрешили находиться в кабинете во время оформления договора продажи хамеца нееврею. Он просидел несколько часов, просто наблюдая за процессом со стороны, но все равно вышел из кабинета очень бледным, а по лбу его струился пот - такая атмосфера царила там!

После продажи хамеца муж обычно получал возможность немного перевести дух, как это бывает по завершении тяжелой работы…

Канун Песаха и ночь седера

Потом начиналась подготовка к празднику. Мой муж вкладывал столько души в каждую вещь, имеющую отношение к Песаху, что ощущение приближающегося праздника распространялось по всему дому, затрагивая всех находящихся в нем.

В седере обычно участвовала не только наша семья, но и большое количество гостей. За праздничным столом засиживались допоздна - наши дети тогда еще были дома, да и среди гостей попадались люди, которым было интересно обсудить с раввином те или иные вопросы.

Когда седер заканчивался, глубокой ночью, муж обычно запирался у себя в кабинете и читал Шир-Аширим2. Оттуда в это время доносились такие рыдания, на которые далеко не каждый способен. Словами их описать просто невозможно.

Помнится, после одного из седеров двое гостей слушали, как мой муж читает Шир-Аширим, стоя у дверей его кабинета. Один из них сказал мне, что никогда не слышал ничего подобного и никогда не забудет услышанного. Второй добавил, что если бы даже муж мой произносил эти тексты еще две ночи, он не устал бы его слушать!

Месяц ияр (5710/1950)

Восемь лет занимаясь Торой...

Недавно был день рождения нашего младшего сына3. Это напомнило мне об одном эпизоде из жизни его отца.

Шел восьмой год, как мы жили у моих родителей4 и за их счет, так что мужу пора было подумывать о собственном источнике заработка. Пока же, хоть он постепенно и готовился "выйти в мир" и взять на себя ответственность за наше пропитание, большую часть времени муж проводил, занимаясь Торой и записывая возникающие при этом мысли.

Мой отец, на средства которого мы жили, был человек небогатый. Он был раввином, и о его любви к евреям и других хороших качествах можно написать многое. Во всем, что он делал, буквально воплощался принцип: "Мое - твое, и твое - твое"5.

Вспоминаю, как отец, получив свою зарплату раввина, сразу начинал высчитывать, сколько он должен отдать сестре, шурину, брату. Каждый раз находился кто-то, нуждающийся в помощи, и отец сначала отдавал деньги другим, себе в итоге оставляя лишь небольшую часть . Так что обычно приходилось занимать деньги, чтобы покрыть месячные расходы нашей семьи! И так мой отец вел себя во всех вопросах повседневной жизни…

В общем, жить за счет моих родителей нам становилось все труднее, так что мужу нужно было задуматься о поиске источника дохода. Он начал искать город, где мог бы стать раввином. Вскоре нашлась вакансия, но одним из условий, предъявляемых к претенденту на пост раввина, было наличие документа о сдаче экзаменов за курс российской гимназии.

Муж решил получить такой документ экстерном. Поскольку экзамены принимались только на русском языке, он потратил несколько месяцев на его изучение. Учил он его нараспев - на тот же мотив, что и Гемару. Но это не свидетельствовало о его хорошем настроении - напротив, он был сильно расстроен тем, что вынужден тратить свое время на вещи, не связанные с Торой.

Для сдачи экзаменов надо было ехать в Киев. Муж поехал туда, договорился о проживании и питании, но когда пришел в экзаменационную комиссию и ознакомился с программой курсов, которые ему нужно было сдавать, то выяснил, что туда входят… церковнославянский язык и Евангелие! Он даже не стал вносить свое имя в список экзаменуемых и в тот же вечер поехал обратно, успев вернуться домой как раз к обрезанию нашего сына…

Перевод с идиш - Цви-Гирш Блиндер