В Израиле, кажется, нету согласия ни в чем. Каждый тянет в свою сторону, консенсус скончался. Особенно ярко это видно во всем, что касается, религии или, как модно формулировать, "войны культур". И только в одном нерелигиозный израильтянин единодушен со своим религиозным соотечественником: обрезание своим мальчикам делают все. Разумеется, один делает это из убеждения что такова воля Всевышнего, другой хочет, чтобы ребенок был "как все". Но разные побуждения приводят к одному и тому же действию.

На фоне этого последнего острова национального согласия особенно заметен нарыв, который, если не рассосется, может отравить весь организм. Да будет вам известно, что в Израиле действует организация, название которой стоит дословно перевести для тех читателей, которые не владеют ивритом: "Союз борьбы с надрезами на половых органах".

После того, как нервный смех в рядах читателей утих, поясним, что "союз" борется с обрядом обрезания. Активисты обратились в верховный суд с требованием запретить родителям "физическое насилие над беззащитным младенцем".

Еврейская история простирается в такие глубины прошлого, что нас, народ преклонного возраста, но без признаков склероза, трудно чем нибудь удивить. Две тысячи лет назад все это уже было: та же идея, та же аргументация. В свое время римляне (им предшествовали греки) пытались искоренить обряд обрезания. Мир сотворен совершенным, – говорили они, – всякое изменение, вносимое в него человеком излишне и разрушительно. Не имеет особого значения и то, что этот аргумент (обрезание уродует человека, сотворенного совершенным) не был искренним убеждением римлян, весьма активно изменявших-уродовавших мир, а был изобретен специально для "перевоспитания " евреев.

Римский наместник, убеждая раби Акиву в недопустимости и изуверстве обрезния, спросил:

– Что лучше – деяния Всевышнего или деяния человека?

– Деяния человека, – ответил мудрец.

– Взгляни на небеса и на землю. Разве в силах человеческих создать подобное? – удивился римлянин "нерелигиозному" ответу учителя религии.

– Подобное – нет, но кое что получше – да.

Рабби Акива принес мешок пшеницы и хлебный каравай, положил то и другое перед наместником и спросил:

– Что, по-твоему, лучше, пшеница или хлеб?

Человек в этом мире – не еще один биологический вид и даже не венец творения. Он – единственный из всего сотворенного соучастник творения. Слова мудреца нужно понять правильно: Всевышний, сотворивший зерна пшеницы мог сотворить и каравай. Но Он оставил человеку право "последнего штриха", способность войти в совершенный мир и сделать его еще лучше. Обрезание – только один пример такого "штриха", ограничения животных страстей, обуздания животного начала.

В субботнем кидуше есть странные слова: "Ибо в Субботу отдыхал Всевышний от всего, что сотворил Он, чтобы делать". Всевышний оставил в мире опцию совершенства, которую можно достичь только активным действием человека. Человека, сотворенного, чтобы делать.