Седьмое адара, день рождения и кончины наставника нашего Моше, как правило, приходится на недели, соседствующие с субботой, в которую читают недельную главу "Тецаве". И в святых книгах1 говорится, что в самом разделе “Тецаве” содержится намек на это соседство даты с разделом: это единственный раздел, начиная с того, в котором упомянуто рождение Моше, в котором его имя не упоминается ни разу.

На первый взгляд, это звучит как-то странно. Да, имя Моше в разделе не упоминается. Но сам он упоминается (без имени) многократно. Начиная с самого первого ее стиха: "И ты повели сынам Израиля, чтобы они взяли тебе чистого оливкового масла"2. Ты – это, как очевидно из контекста, Моше. А двумя стихами ниже сказано: "И ты приблизь к себе Аарона, твоего брата"3. И это тоже прямое обращение к Моше. Т. е. Моше в этом разделе не по имени, но совершенно недвусмысленно упоминается. И не просто упоминается – есть все основания утверждать, что и этот раздел крутится вокруг Моше! Так какая разница, казалось бы, упоминается имя или нет?

Кроме того, в учении хасидизма4 подробно объясняется, что кончина праведника лишает его возможности физического пребывания в нашем мире, будучи душой, облаченной в тело (и ограниченной им), но в том, что касается его духовного присутствия (связанного с его именем, с памятью о нем, с его влиянием на мир и т. д.) – оно только усиливается, освобождаясь от ограничений, налагаемых материальностью. Так что, с этой точки зрения, не упоминание имени Моше (забвение, в той или иной мере) – полная противоположность того, что принесла ему кончина (вечная память и безоговорочное почитание во всех поколениях). Так как же можно сказать (даже в качестве предположения, не говоря уже об утверждении), что намеком на (физическую) кончину наставника нашего Моше служит именно умалчивание его имени?

Плюс, как уже было упомянуто выше, в главе "Тецаве" есть множество прямых обращений Всевышнего к Моше во втором лице. В отличие от многих мест Писания, в которых Моше упоминается по имени, но при этом говорится о нем в третьем лице. В третьем лице говорят и о живых, и о мертвых, во втором с главным образом, как правило, обращаясь к живым.

Ключом к ответу на наши вопросы послужат слова Зогара5 о том, что после кончины праведники присутствуют во всех мирах в большей мере, чем присутствовали при жизни. «Во всех» означает «во всех, включая и наш, материальный». Т. е. и в нашем мире праведник присутствует в большей мере, чем во время своей материальной жизни. Причем, как объясняет Альтер Ребе, речь идет о принципиально, качественно более высоком уровне "присутствия". Потому что, как уже было сказано, во-первых, освободившись от тела, праведник, его душа, избавляется, например, от такого ограничения, как невозможность воспринимать Б-жественный свет непосредственно. Будучи заключенной в материальное тело, она способна воспринять только его отблески. А во-вторых, после того как тело умирает, душа праведника в заслугу своего служения во время пребывания в теле удостаивается качественного же личного подъема, на принципиально более высокий духовный уровень, что естественным образом открывает перед ней принципиально новые и принципиально более широкие духовные возможности и перспективы.

Таким образом, физическая кончина праведника имеет два противоположных по вектору, но единых по сути последствия: с одной стороны, он возносится, поднимается (в условных духовных координатах, естественно) на высшие, недоступные прежде уровни Б-жественности, а с другой, в несравнимо большей, чем прежде мере начинает присутствовать во всех мирах (и духовно влиять на них), включая наш – низший (из тех, в которых святость проявляется хоть как-то) аж настолько, что материальный. В результате праведнику после кончины и предложить больше чего и доступ у него больше куда.

И в свете этого следует понимать пересказанные выше слова Зогара. А заодно и то, каким образом на кончину Моше (7 адара) намекает то, что в главе “Тецаве” (который читают где-то в районе этой даты) не упоминается его имя.

Дело в том, что имя (название, прозвище, кличка и т. д.) отражают суть природы своего носителя, но не являются ею. Более того, имена нужны для того, чтобы идентифицировать, представлять другим, кому-то вовне. Самого себя для самого себя никому называть не нужно, даже "я". "Я" – это уже чтобы отделить себя от всего, что не «я», т. е., опять же, в рамках интеракции с окружением. А на сущностном уровне никаких имен, никаких самоопределений. (Это не говоря уже о том, что любое имя или наименование сразу и создает, и сразу же сужает рамки определения именуемого.)

А как говорят, обращаясь к человеку, когда хотят не определить того, к кому обращаются, и этим задать рамки обращения, в рамках формального разговора, а наоборот, говоря по душам, взывая к его сущности? Правильно. Ему тыкают. Или выкают, если собеседник этого требует.

Имя Моше было дано ему некоторое время спустя после его рождения (начала проявления вовне сущности его души6 ) и отражало эти проявления. И даже не их, а манипуляции с младенцем Моше дочери фараона, как сказано: "И она нарекла ему имя Моше и сказала: "Ведь из воды извлекла я его (машитиу)". Кстати! Имя Моше дали даже не его пра-еврейские родители, а дочь фараона.

Так вот, скончавшись (физически), Моше освободился от всех ограничений, которое накладывало на него его прекрасное и святое имя Моше. И поэтому в главе “Тецаве”, календарно связанной с этим событием, Моше не называется по имени, но Всевышний неоднократно обращается в ней к нему напрямую – "ты заповедуй", "ты скажи" и т. д.

Теперь делаем шаг вперед. Очень небольшой осторожный шажок. Потому что мы вступаем на поле каббалы. Поскольку в главе “Тецаве” имя Моше не упомянуто ни разу, следовательно, все содержание этого раздела связано с сущностным уровнем души наставника нашего Моше. А поскольку, как известно, общее содержание раздела, его сквозная идея, получает свое выражение в его названии, то получается, что сущностный уровень души Моше связан с повелением "заповедуй" (тецаве).

На первый взгляд может показаться, что это такая очевидная связь, что тут и думать нечего: Всевышний передал нам Тору и заповеди через Моше, вот и все дела. Но на самом деле все настолько сложно, что закопано на самом дне самого сложного и даже, можно сказать, таинственного уровня толкования Писания: на уровне гематрии – числового значения слов и связи между словами, числовое значение которых равно7 (или близко настолько, чтобы эту близость можно было объяснить с помощью правил гематрии).

Гематрия слова “тецаве” – 501. Что является прозрачным намеком на сущностный уровень, более возвышенный, чем уровень «имени» (т. е. такой уровень сокрытия сущности, на котором возникает место для обретения имени).

Про связь между именем и числом 500 очень прозрачно сказано в мидраше: "Расстояние, пройти которое занимает пятьсот лет прошел Пресвятой, Благословен Он, чтоб обрести Имя"8. Объясняется в святых книгах, что пятьсот – число, символизирующее мироздание (в силу того, что соответствует числу элементов, его составляющих). Все сотворенное. А имя нужно Творцу только для того, чтобы являться творениям и проявляться в них. Иными словами, сама возможность обретения имени, не говоря уже об обладании им, указывает на наличие кого-то, ради кого оно и нужно. В случае с Творцом это Творение. Все Творение.

А число 501 указывает на принципиально более высокий уровень – на уровень, на котором проявляется сущностное единство (на которое указывает единица) всего мироздания9. Кстати, число стихов в главе “Тецаве” – 101, и эта единица сверх сотни несет аналогичный смысл.

А сформулировано все это таким сложным и крайне неочевидным образом потому, что все это намек на сущностный уровень – самый глубинный и неочевидный из всех. Так что все концептуально.

Вот-вот должен прийти Машиах. Поначалу будет казаться, что все идет по-прежнему, только несравненно лучше. Прекратятся все войны. Все конфликты. Все евреи соберутся в Святой Земле, и никто не будет оспаривать их права на нее. Что вообще-то, если подумать, уже достаточно чудесно по нашим-то нынешним временам. Но совсем естественно в сравнении с тем, что начнется, когда наступит второй, сверхъестественный этап мессианской эры. Когда Земля Израиля распространится на весь мир, и все народы мира будут наперебой доказывать, что это так. Вот это будет номер. Но главное, в те времена сущностный уровень всего, и мироздания, и наших душ станет явным – дальше некуда. И благодаря этому исполнится, наконец, обетования, которому Рамбам10 придал силу обязывающего законодательного постановления: “В те времена все сыны Израиля будут великими мудрецами и будут знать тайные и глубокие вещи, и постигнут замыслы своего Творца в той мере, в какой только может человеческий разум это постичь, как сказано: “Потому что наполнится земля знанием о Б-ге, как полно водою море”11 “. Вскорости, в наши дни. Амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 26, стр. 239-244.)