Однажды зимой 1965 года – мне было тогда пятнадцать лет – я стоял, держась изо всех сил за цепь, связывавшую ограждения в главной синагоге в доме 770 на Истерн-парквей, битком набитой хасидами, и жадно ловил каждое слово, доносившееся до меня. Ребе заканчивал трактат "Маккот" традиционным ученым разбором последней темы.

В конце трактата "Маккот" рассказывается о том, как раббан Гамлиэл, рабби Элазар бен Азарья, рабби Йеошуа и рабби Акива подошли к Храмовой горе и увидели, как лисица пробежала по тому месту, где до разрушения Храма находилось помещение Святая Святых. Все, кроме рабби Акивы, заплакали, а рабби Акива обрадовался. Раввины спросили его, как он может радоваться, если самое святое место лежит в руинах, и рабби Акива ответил: есть два пророчества. Одно говорит о более раннем периоде и провозглашает, что Сион будет разрушен, а другое говорит о более позднем периоде и провозглашает, что Иерусалим будет отстроен и снова заселен евреями. Первое пророчество осуществилось, второе несомненно тоже осуществится. И сказали мудрецы: "Акива, ты утешил нас".

Ребе, пересказывая этот случай, объяснил, как происхождение рабби Акивы ставило его особняком от его товарищей. Остальные мудрецы росли в семьях еврейской духовной и интеллектуальной элиты, а рабби Акива был баал-тшува, еврей, вернувшийся к своему наследию в зрелом возрасте и много лет живший в нищете. "Смысл подхода рабби Акивы был в том, – объяснял Ребе, – что он сам был доказательством. Он как бы говорил: то, кем я являюсь сейчас, – результат всех тягот, которые я перенес. Я сам пример того, как полное разрушение может вести к окончательному избавлению".

Голос Ребе переполняли эмоции. Я ушам своим не мог поверить. Я никогда не слышал, чтобы еврейское учение рассматривалось в такой многоплановой перспективе. Принимая во внимание биографию каждого из участников этих историй, Ребе анализировал их личности, динамику их отношений и как все это влияло на их учения. Такой уникальный метод изучения Талмуда позволял Ребе задавать вопросы, которые никому не приходили в голову, и давать ответы, которые больше никто не был способен дать.

Это был для меня переломный момент. Наполнить Тору жизнью, увидеть и показать ее яркой, красочной, идущей в ногу со временем, стало главным в моих занятиях в йешиве, а потом и во всем, что я делал с тех пор, как услышал эту беседу Ребе: в моей работе учителем, в книгах, которые я написал, например в "Агаде из Олбани", в которой я рассказывал об упомянутых в пасхальной агаде пятерых мудрецах на знаменитом седере в Бней-Браке.

Несколько лет спустя меня наняли ответственным за занятия Торой в монреальском летнем лагере "Ган Исраел" для мальчиков. Я пытался придумать способы увлечь детей изучением Торы. Каждый день я выпускал одностраничную "газету", в которой рассказывалось о героях и событиях главы Торы, относившейся к этому дню. Я старался писать в стиле репортажа, как будто это последние новости, которые происходят здесь и сейчас. Я даже использовал шрифт и стиль заголовков газеты "Нью-Йорк Таймс".

Идея такой подачи материала родилась совершенно естественным образом после того, как мы сотни раз слышали от Ребе: цель Торы не в том, чтобы пересказывать древнюю историю, цель Торы – дать нам уроки касательно нашей каждодневной будничной жизни. И вот мы попытались продемонстрировать, что Тора живет не в прошлом, а в настоящем. Мы назвали наше издание "Каждодневный Хитас". Хитас – это расписание ежедневной учебы, введенное Ребе Раяцем, когда каждый день изучается раздел недельной главы Пятикнижия, дневной раздел Псалмов, разделенных так, чтобы прочитывать их все в течение месяца, и отрывок из Тании, основополагающего труда хасидизма Хабад, разделенного так, чтобы закончить изучение всей книги в течение года.

Мы с моим другом Шмуэлем Грейсманом старались добавить в наше издание юмор, чтобы оно нравилось детям. Например, заголовок статьи, в которой говорилось о победе Моисея над библейскими великанами Сихоном и Огом, гласил: "Гиганты разгромлены!" Поскольку "Гиганты" – название известной бейсбольной команды, заголовок выглядел очень современно.

Наша газета печаталась с помощью старого мимеографа с трафаретами. Под конец лагерной смены у нас скопилось шестьдесят листков, которые я собрал в подшивку и отослал Ребе.

Вернувшись в Нью-Йорк, мы с Шмуэлем стали печатать наш "Каждодневный Хитас" раз в неделю и рассылать его по разным еврейским школам. Мы написали об этом Ребе, и он ответил, что издание сделано хорошо, но требуется другое название, чтобы привлечь больше людей. Мы предложили название "Тора Таймс", и Ребе его одобрил. Более того, Ребе выслал нам шестьсот долларов, чтобы покрыть расходы в течение первых шести месяцев!

Однако, когда я раздал несколько экземпляров нелюбавичским раввинам, они отнеслись к моему изданию с суровым неодобрением. Они считали, что рассказывать истории Торы с юмором и подавать их в виде газетных статей просто неуважительно. Так, один из преподавателей йешивы во Флэтбуше раскритиковал наш выпуск к главе Толдот. В этой главе, в частности, говорится о том, что царь Авимелех насильно увел Сару к себе во дворец, и Всевышний в наказание наслал на него и его слуг довольно позорный недуг: помимо прочего, согласно Мидрашу, у них начался жестокий запор, и мы в своем выпуске прошлись по этому поводу. Преподаватель из Флэтбуша считал, что это ни в какие ворота не лезет.

Его разгромная реакция напугала меня, и я решил не показывать Ребе этот номер. Вместо этого я решил не посылать ему мою "газету" каждую неделю, а собрать несколько выпусков за несколько недель и отправить их все вместе. И вот я отослал пачку наших "газет" за исключением номера шесть. Я решил, что отсутствие одной страницы из пачки не будет слишком заметным, но вскоре получил записку от Ребе: "Не хватает шестого номера".

Очевидно, Ребе с огромным вниманием относился к тому, что нам самим казалось легкомысленной детской игрой. То, что Ребе и, как мы узнали впоследствии, ребецин Хая-Мушка читают каждый номер, придало нам сил продолжать еженедельные выпуски, несмотря на противодействие.

Спустя несколько лет я и моя жена Рохл отправились в Олбани в качестве посланников Ребе. В 1980 году в честь пятой годовщины нашего Хабад-хауза мы устроили банкет. К нашему удивлению, по этому поводу Ребе прислал письмо. Банкет проводился в воскресенье между субботами глав "Вайеце" и "Вайишлах", и в своем письме Ребе сравнивал основные темы этих глав.

Письмо было адресовано всем участникам банкета, но я чувствовал, что оно в точности описывает мои личные трудности. Каждая фраза, каждое слово в письме были наполнены глубоким смыслом и в мельчайших деталях передавали и разбирали ситуацию, в которой мы находились.

"В главе "Вайейце", – писал Ребе, – наш праотец Яаков уходит из дома. Его отец Ицхак посылает его в новое место, где он должен работать с людьми, которые совершенно не ценят его. Эйсав пытается начать с ним войну, Лаван делает все возможное, чтобы нанести ему ущерб, каждый шаг дается потом и кровью. Но Всевышний обещает ему, что он добьется успеха, и Яаков идет своим путем с полной уверенностью в том, что выполнит свое предназначение в жизни и продолжит традиции своих предков.

В следующей главе, – продолжал Ребе, – Яаков возвращается в Страну Израиля со своей семьей, с осуществленными благословениями не только в сфере духовного, но и материального. Он не забыл свои знания Торы, у него большая семья, у него есть все необходимое. Каждый еврей, – добавлял Ребе, – который действует, как Яаков, может быть уверен в том, что получит благословение Всевышнего и не только победит всех врагов, но в результате сам станет сильнее и совершеннее во всех отношениях как в области духовного, так и материального".

С тех пор это письмо я зачитывал нашей общине каждый год. Некоторые сомневались, добьемся ли мы успеха, а я снова читал это письмо, и скептики ухмылялись: "Посмотрим, как это осуществится".

Но со временем мы пережили и "Вайейце" и "Вайишлах", мы прошли через трудности, разногласия, проблемы воспитания детей вдали от центров, где живут религиозные евреи, и в нашей жизни началась череда успехов, которая продолжается до сих пор. И это пророческое письмо продолжает поддерживать меня, приподнимать меня над обыденностью. Люди начали осознавать, что Хабад – это фундаментальная гарантия еврейского будущего нашего района, и хабадские отделения стали открываться у нас в округе. Как Ребе написал в своем письме: "Дух нашего праотца Яакова жив в Хабадских Любавичских организациях. Они, безусловно, заслуживают не только щедрой финансовой поддержки, но и личного участия".

Перевод Якова Ханина