Однако рамки эти установлены лишь для тех, кто скрупулезно соблюдает все законы Торы, не отступая от них ни на йоту. Но тот, кто отошел от Торы, - да убережет нас от этого Всевышний! - и вступил на дурной путь, не исполнил в полной мере того, что требует Освятивший нас Своими заповедями1; поэтому уменьшилась его доля в [общих усилиях по] привлечению в мир Б-жественности и света, неисчерпаемый Источник которого - Эйн Соф, [Всевышний], благословен Он. Она была бы гораздо весомее, если бы такой человек соблюдал все законы Торы и исполнял все ее заповеди. Он может исправить свое упущение лишь в том случае, если привлечет в мир излучение более сильное, чем то, которое мироздание в состоянии воспринять и вместить в себя. Такое излучение называется "высшим милосердием" и "величайшим добром", ибо оно распространяется и проявляется в бесконечности, не знает пределов и ничто в мироздании не соизмеримо с ним. Оно не ограничено рамками миров, оно всеобъемлюще и пронизывает их все - от самых высших до самых низших, [хотя непостижимо для всех них в равной степени]. Когда человек своими поступками и активностью в нижнем мире привлекает в него это сильное излучение, оно проявляется и, распространяясь, наполняет собой миры. В результате этого исправляются все упущения и промашки, совершенные человеком в служении Освятившему нас Своими заповедями2. Это излучение обновляет изначальный свет, [присутствующий] в мирах [и] поддерживающий [в них] жизнь, придает ему яркость, а мирам - красоту, причем свойства их многократно усиливаются и свет этот начинает восприниматься мирами как принципиально иной, новый, [отличный от прежнего]. Поэтому [наши учители] сказали: "Той [духовной] ступени, на которой стоят вернувшиеся ко Всевышнему, [даже абсолютные праведники не могут достичь]"3.
אַךְ, הַיְינוּ דַוְקָא לְשׁוֹמֵר הַתּוֹרָה וְלֹא סָר מִמֶּנָּה יָמִין וּשְׂמֹאל אֲפִילוּ כִּמְלֹא נִימָא;
אֲבָל מִי שֶׁהֶעֱבִיר עָלָיו הַדֶּרֶךְ חַס וְשָׁלוֹם,
מֵאַחַר שֶׁהֶעֱוָה דַרְכּוֹ, לָתֵת מִגְרָעוֹת בַּקֹּדֶשׁ הָעֶלְיוֹן,
שֶׁגָּרַע עֶרְכּוֹ, בְּחִינַת הַמְשָׁכָתוֹ, מַה שֶּׁהָיָה יָכוֹל לְהַמְשִׁיךְ מִבְּחִינַת אֱלֹהוּתוֹ וְהֶאָרַת הָאוֹר מֵאוֹר־אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא אִילּוּ הָיָה שׁוֹמֵר הַתּוֹרָה וּמְקַיְּימָהּ כְּהִלְכָתָהּ
הֲרֵי מְעֻוָּות זֶה לֹא יוּכַל לִתְקֹן, כִּי אִם בְּהַמְשָׁכַת הָאוֹר הָעֶלְיוֹן שֶׁלְּמַעְלָה מֵהָעוֹלָמוֹת וְאֵינוֹ מִתְלַבֵּשׁ בָּהֶן,
הַנִּקְרָא "חֶסֶד עִילָּאָה" וְ"רַב חֶסֶד",
לְפִי שֶׁמֵּאִיר וּמִתְפַּשֵּׁט בִּבְחִינַת אֵין־סוֹף בְּלִי גְבוּל וּמִדָּה,
מֵאַחַר שֶׁאֵינֶנּוּ מְצוּמְצָם תּוֹךְ הָעוֹלָמוֹת אֶלָּא בִּבְחִינַת מַקִּיף עֲלֵיהֶן מִלְמַעְלָה,
מֵרֵישׁ כָּל דַּרְגִין עַד סוֹף וְכוּ',
וּכְשֶׁהָאָדָם מַמְשִׁיכוֹ לְמַטָּה בְּמַעֲשָׂיו וְ"אִתְעָרוּתָא דִלְתַתָּא",
אֲזַי, אוֹר עֶלְיוֹן זֶה מֵאִיר וּמִתְפַּשֵּׁט תּוֹךְ הָעוֹלָמוֹת וּמְתַקֵּן כָּל מְעֻוָּות וְכָל מִגְרָעוֹת שֶׁנִּיתְּנוּ בַּקֹּדֶשׁ הָעֶלְיוֹן,
וּמְחַדֵּשׁ אוֹרָן וְטוּבָן בְּיֶתֶר שְׂאֵת וְיֶתֶר עֹז, בִּבְחִינַת אוֹר חָדָשׁ מַמָּשׁ.
לָכֵן אָמְרוּ: "בְּמָקוֹם שֶׁבַּעֲלֵי תְשׁוּבָה עוֹמְדִין וְכוּ'".
