Во время существования Первого Храма, в котором был ковчег и скрижали в Святая святых, Шхина, Малхут мира Ацилут, категория явного проявления света Эйн Соф [- Всевышнего], благословен Он, пребывала там, будучи облеченной в Десять речений неимоверно сильно, сильнейшим раскрытием, более сильным, чем ее раскрытие в чертогах1 Святая святых наверху, в верхних мирах. Ибо Десять заповедей - общность всей Торы, исходящая из высшей мудрости, которая несравненно выше Мира раскрытия. И для того, чтобы их высечь на материальных каменных скрижалях, она не спустилась со ступени на ступень, так, как это происходит в поступенном нисхождении миров до этого материального мира. Ведь этот мир подвержен [ограничениям, происходящим] при облечении в материальную природу, а скрижали сделаны из камня, начертанное же на них есть Б-жественное начертание2, и оно выше природы этого материального мира, получающего влияние от отражения Шхины, пребывающей в чертоге Святая святых мира Асия, от которого проистекает свет и жизненная сила ко [всему] миру Асия, частью которого является этот мир.

Но высшая мудрость мира Ацилут, вся в целом Тора, содержащаяся в Десяти заповедях, облеклась только в сфирот Малхут миров Ацилут и Бриа, и только они [эти сфирот] едины со светом Эйн Софа, который в них. И они называются Шхина, пребывавшая в Святая святых Первого Храма через облечение ее в Десять заповедей, высеченных чудесным образом, действием Б-га живого3, на скрижалях, находившихся в ковчеге (и это - Мир сокровения, гнездящийся в мире Бриа, как известно сведущим в тайном).

פרק נג

וְהִנֵּה, כְּשֶׁהָיָה בַּיִת רִאשׁוֹן קַיָּים, שֶׁבּוֹ הָיָה הָאָרוֹן וְהַלּוּחוֹת בְּבֵית קָדְשֵׁי קָדָשִׁים –

הָיְתָה הַשְּׁכִינָה, שֶׁהִיא מַלְכוּת דַּאֲצִילוּת, שֶׁהִיא בְּחִינַת גִּילּוּי אוֹר־אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא,

שׁוֹרָה שָׁם, וּמְלוּבֶּשֶׁת בַּעֲשֶׂרֶת הַדִּבְּרוֹת,

בְּיֶתֶר שְׂאֵת וְיֶתֶר עֹז, בְּגִילּוּי רַב וְעָצוּם יוֹתֵר מִגִּילּוּיָהּ בְּהֵיכְלוֹת קָדְשֵׁי קָדָשִׁים שֶׁלְּמַעְלָה בְּעוֹלָמוֹת עֶלְיוֹנִים.

כִּי עֲשֶׂרֶת הַדִּבְּרוֹת הֵן כְּלָלוּת הַתּוֹרָה כוּלָּהּ,

דְּנָפְקָא מִגּוֹ חָכְמָה עִילָּאָה, דִּלְעֵילָּא לְעֵילָּא מֵעָלְמָא דְאִתְגַּלְיָא,

וּכְדֵי לְחָקְקָן בְּלוּחוֹת אֲבָנִים גַּשְׁמִיִּים – לֹא יָרְדָה מִמַּדְרֵגָה לְמַדְרֵגָה, כְּדֶרֶךְ הִשְׁתַּלְשְׁלוּת הָעוֹלָמוֹת עַד עוֹלָם הַזֶּה הַגַּשְׁמִי,

כִּי עוֹלָם הַזֶּה הַגַּשְׁמִי – מִתְנַהֵג בְּהִתְלַבְּשׁוּת הַטֶּבַע הַגַּשְׁמִי,

"וְהַלּוּחוֹת – מַעֲשֵׂה אֱלֹהִים הֵמָּה,

וְהַמִּכְתָּב – מִכְתַּב אֱלֹהִים הוּא",

לְמַעְלָה מֵהַטֶּבַע שֶׁל עוֹלָם הַזֶּה הַגַּשְׁמִי, הַנִּשְׁפָּע מֵהֶאָרַת הַשְּׁכִינָה שֶׁבְּהֵיכַל קָדְשֵׁי קָדָשִׁים דַּעֲשִׂיָּה, שֶׁמִּמֶּנָּה נִמְשָׁךְ אוֹר וְחַיּוּת לְעוֹלַם הָעֲשִׂיָּה, שֶׁגַּם עוֹלָם הַזֶּה בִּכְלָלוֹ,

אֶלָּא, בְּחִינַת חָכְמָה עִילָּאָה דַאֲצִילוּת, שֶׁהִיא כְּלָלוּת הַתּוֹרָה שֶׁבְּי' הַדִּבְּרוֹת, נִתְלַבְּשָׁה בְּמַלְכוּת דַּאֲצִילוּת וְדִבְרִיאָה לְבַדָּן,

וְהֵן לְבַדָּן הַמְיוּחָדוֹת בְּאוֹר־אֵין־סוֹף שֶׁבְּתוֹכָן –

הֵן הַנִּקְרָאוֹת בְּשֵׁם "שְׁכִינָה", הַשּׁוֹרָה בְּקָדְשֵׁי קָדָשִׁים דְּבַיִת רִאשׁוֹן, עַל יְדֵי הִתְלַבְּשׁוּתָהּ בְּי' הַדִּבְּרוֹת הַחֲקוּקוֹת בַּלּוּחוֹת שֶׁבָּאָרוֹן בְּנֵס

וּמַעֲשֵׂה אֱלֹהִים חַיִּים

[הוּא "עָלְמָא דְאִתְכַּסְיָא", הַמְקַנֵּן בְּעוֹלַם הַבְּרִיאָה, כַּנּוֹדָע לְיוֹדְעֵי חֵן],