Но сказали наши мудрецы, благословенной памяти: "Человек никогда не должен отделять себя от всех остальных"1. Поэтому намерением должно быть единение и приверженность к Нему источника своей Б-жественной души и источника душ всех евреев, и это дыхание уст Его, благословенного, называемое Шхина2, ибо она почиет [шохенет] и облекается во всех мирах, дабы их оживлять и поддерживать их существование. Именно она сообщает ему ту силу речи, с помощью которой он произносит слова Торы, или ту силу действия, [которая необходима] для исполнения определенной заповеди.
И это единство происходит привлечением света - Эйн Соф [- Всевышнего], благословен Он, вниз, через изучение Торы и исполнение заповедей, в которые он облечен. Человек должен вознамериться привлечь свет Его, благословенного, к источнику своей души и душ всех евреев для их единения [с Ним]. И как далее приводится подробное объяснение о том, что собой представляет это единение, смотри там3. Таков смысл слов: "Для единения Святого, благословен Он, и Его Шхины во имя всего Израиля"*.
Примечание.
Тем самым также категории Суда смягчаются категориями милосердия, [что происходит] само собой при взаимовключении сфирот и их единении через раскрытие высшего желания Его, благословен Он, раскрывающегося наверху под влиянием пробуждения снизу, то есть раскрытия Его внизу в изучении Торы и исполнении заповедей, а они - Его, благословенного, желание. И как говорится в "Идра раба" и в "Мишнат хасидим", трактат "Арих Анпин", гл. 4, что 613 заповедей Торы проистекают от белизны Великого Лика (Арих Анпин)4, то есть высшего желания, источника категорий милосердия.
אַךְ אָמְנָם, אָמְרוּ רַבּוֹתֵינוּ־זִכְרוֹנָם־לִבְרָכָה: "לְעוֹלָם אַל יוֹצִיא אָדָם עַצְמוֹ מִן הַכְּלָל",
לָכֵן יִתְכַּוֵּין לְיַחֵד וּלְדָבְקָה בּוֹ יִתְבָּרֵךְ, מְקוֹר נַפְשׁוֹ הָאֱלֹהִית וּמְקוֹר נַפְשׁוֹת כָּל יִשְׂרָאֵל,
שֶׁהוּא רוּחַ פִּיו יִתְבָּרֵךְ, הַנִּקְרָא בְּשֵׁם "שְׁכִינָה", עַל שֵׁם שֶׁשּׁוֹכֶנֶת וּמִתְלַבֶּשֶׁת תּוֹךְ כָּל עָלְמִין לְהַחֲיוֹתָן וּלְקַיְּימָן,
וְהִיא הִיא – הַמַּשְׁפַּעַת בּוֹ כֹּחַ הַדִּבּוּר הַזֶּה שֶׁמְּדַבֵּר בְּדִבְרֵי תוֹרָה, אוֹ כֹּחַ הַמַּעֲשֶׂה הַזֶּה לַעֲשׂוֹת מִצְוָה זוֹ.
וְיִחוּד זֶה, הוּא עַל יְדֵי הַמְשָׁכַת אוֹר־אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא לְמַטָּה, עַל יְדֵי עֵסֶק הַתּוֹרָה וְהַמִּצְוֹת שֶׁהוּא מְלוּבָּשׁ בָּהֶן.
וְיִתְכַּוֵּין לְהַמְשִׁיךְ אוֹרוֹ יִתְבָּרֵךְ עַל מְקוֹר נַפְשׁוֹ וְנַפְשׁוֹת כָּל יִשְׂרָאֵל לְיַיחֲדָן,
וּכְמוֹ שֶׁיִּתְבָּאֵר לְקַמָּן פֵּירוּשׁ יִחוּד זֶה בַּאֲרִיכוּת, עַיֵּין שָׁם.
וְזֶהוּ פֵּירוּשׁ "לְשֵׁם יִחוּד קוּדְשָׁא־בְּרִיךְ־הוּא וּשְׁכִינְתֵּיהּ בְּשֵׁם כָּל יִשְׂרָאֵל".
וְגַם ﬠַל יְדֵי זֶה יִתְמַתְּקוּ גַם כֵּן הַגְּבוּרוֹת בַּחֲסָדִים מִמֵּילָא, בְּהִתְכַּלְלוּת הַמִּדּוֹת וְיִחוּדָם,
ﬠַל יְדֵי גִילּוּי רָצוֹן הָﬠֶלְיוֹן בָּרוּךְ־הוּא, הַמִּתְגַּלֶּה לְמַﬠְלָה בְּאִתְﬠָרוּתָא דִלְתַתָּא,
הוּא גִילּוּיוֹ לְמַטָּה בְּﬠֵסֶק הַתּוֹרָה וְהַמִּצְוָה שֶׁהֵן רְצוֹנוֹ יִתְבָּרֵךְ;
וּכְמוֹ שֶׁכָּתוּב בְּאִדְרָא רַבָּא וּבְמִשְׁנַת חֲסִידִים מַסֶּכֶת אֲרִיךְ אַנְפִּין פֶּרֶק ד',
שֶׁתַּרְיַ"ג מִצְוֹת הַתּוֹרָה נִמְשָׁכוֹת מֵ"חִיוַּורְתָּא דַּאֲרִיךְ אַנְפִּין", שֶׁהוּא רָצוֹן הָﬠֶלְיוֹן, מְקוֹר הַחֲסָדִים:
И хотя это намерение истинно в его сердце, и сердце его на самом деле желает этого высшего единения, в сердце его должна быть великая любовь только ко Всевышнему, дабы только Ему доставлять удовольствие и только тем удовлетворять свою жаждущую Его душу, "как сын, старающийся для отца своего и матери, ибо любит их больше себя самого и больше души своей и т. д." (как о том говорится выше в цитате из "Раая меэймана"). Во всяком случае каждый должен себя приучить [пробуждать в себе] это намерение, хотя оно и не совсем истинно в его сердце, настолько, чтобы возжелать этого всем сердцем, во всяком случае немного сердце его этого действительно желает в силу естественной любви, [которая есть] в сердце каждого еврея [и которая порождает желание] исполнять все, что [соответствует] высшему желанию Его, благословен Он. И это единение - его истинное желание, а именно высшее единение, которое происходит в мире Ацилут под влиянием пробуждения снизу через единение и включение Б-жественной души в свет Всевышнего, облеченный в Тору и заповеди, которыми он занимается, и они [душа и свет Всевышнего] становятся совершенно едины, как говорилось выше. Ибо тем самым соединяются также и Источник Торы и заповедей, то есть Всевышний, с Источником Б-жественной души, называемым Шхина, то есть категория наполняющий все миры с категорией окружающий все миры, как об этом подробно говорилось в другом месте.
וְאַף שֶׁלִּהְיוֹת כַּוָּונָה זוֹ אֲמִיתִּית בְּלִבּוֹ,
שֶׁיִּהְיֶה לִבּוֹ חָפֵץ בֶּאֱמֶת יִחוּד הָעֶלְיוֹן הַזֶּה, צָרִיךְ לִהְיוֹת בְּלִבּוֹ אַהֲבָה רַבָּה לַה' לְבַדּוֹ,
לַעֲשׂוֹת נַחַת רוּחַ לְפָנָיו לְבַד, וְלֹא לְרַוּוֹת נַפְשׁוֹ הַצְּמֵאָה לַה',
אֶלָּא כִּבְרָא דְּאִשְׁתַּדֵּל בָּתַר אֲבוֹי וְאִמֵּיהּ, דְּרָחִים לוֹן יַתִּיר מִגַּרְמֵיהּ וְנַפְשֵׁיהּ כוּ' [כְּמוֹ שֶׁנִּתְבָּאֵר לְעֵיל בְּשֵׁם רַעְיָא מְהֵימְנָא],
מִכָּל מָקוֹם, יֵשׁ לְכָל אָדָם לְהַרְגִּיל עַצְמוֹ בְּכַוָּונָה זוֹ,
כִּי אַף שֶׁאֵינָהּ בֶּאֱמֶת לַאֲמִיתּוֹ לְגַמְרֵי בְּלִבּוֹ שֶׁיַּחְפּוֹץ בָּזֶה בְּכָל לִבּוֹ,
מִכָּל מָקוֹם, מְעַט מִזְּעֵר חָפֵץ לִבּוֹ בָּזֶה בֶּאֱמֶת, מִפְּנֵי אַהֲבָה הַטִּבְעִית שֶׁבְּלֵב כָּל יִשְׂרָאֵל לַעֲשׂוֹת כָּל מַה שֶּׁהוּא רָצוֹן הָעֶלְיוֹן בָּרוּךְ־הוּא,
וְיִחוּד זֶה הוּא רְצוֹנוֹ הָאֲמִיתִּי.
וְהַיְינוּ יִחוּד הָעֶלְיוֹן שֶׁבַּאֲצִילוּת, הַנַּעֲשֶׂה בְּאִתְעָרוּתָא דִלְתַתָּא, עַל יְדֵי יִחוּד נֶפֶשׁ הָאֱלֹהִית וְהִתְכַּלְלוּתָהּ בְּאוֹר ה' הַמְלוּבָּשׁ בַּתּוֹרָה וּמִצְוֹת שֶׁעוֹסֶקֶת בָּהֶן,
וְהָיוּ לַאֲחָדִים מַמָּשׁ, כְּמוֹ שֶׁנִּתְבָּאֵר לְעֵיל,
כִּי עַל יְדֵי זֶה מִתְיַחֲדִים גַּם כֵּן מְקוֹר הַתּוֹרָה וְהַמִּצְוֹת, שֶׁהוּא הַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא, עִם מְקוֹר נַפְשׁוֹ הָאֱלֹהִית, הַנִּקְרָא בְּשֵׁם "שְׁכִינָה",
שֶׁהֵן בְּחִינַת "מְמַלֵּא כָּל עָלְמִין" וּבְחִינַת "סוֹבֵב כָּל עָלְמִין", כְּמוֹ שֶׁנִּתְבָּאֵר בְּמָקוֹם אַחֵר בַּאֲרִיכוּת.
Но единения и включения души своей в свет Всевышнего, дабы были они едины, этого каждый еврей желает на самом деле и полностью, всем сердцем и всей душой в силу естественной любви, скрытой в сердце любого еврея, дабы стать приверженным Всевышнему, и не отделяться [от Него], и не быть отсеченным и отделенным, да сохранит Всевышний, от Его, благословенного, единственности и единства никоим образом, пусть даже и через полное самоотречение. А занятие Торой и заповедями также есть настоящее самоотречение, как при исходе души из тела по истечении семидесяти лет; ибо [в этих случаях] душа мыслит не о нуждах тела, но мысль ее едина со словами Торы и молитвы и облечена в них, а это - слово Всевышнего и мысль Его, благословенного, и они [душа и Тора] становятся совершенно едины. И это все, чем заняты души в Ган Эдене, как сказано в Гмаре и в книге "Зогар", что там наслаждаются познанием и включением в свет Всевышнего.
И потому в начале утренних благословений постановлено произносить молитву "Б-же мой, душа... и Ты вдохнул... и в будущем Ты заберешь ее у меня и т. д " И это значит: так как Ты вдохнул в меня душу и в будущем заберешь ее у меня, я с этого момента отдаю и возвращаю ее Тебе, дабы соединить ее с Твоим единством. И как сказано: "К Тебе, Б-же, я вознесу свою душу"5, а именно: связав мысль мою с Твоей мыслью и слова мои с Твоими словами в буквах Торы и молитвы, а особенно обращаясь ко Всевышнему как к стоящему перед говорящим [Ты], как [при словах] "Благословен Ты" и т. п.
אֲבָל יִחוּד נַפְשׁוֹ וְהִתְכַּלְלוּתָהּ בְּאוֹר ה' – לִהְיוֹת לַאֲחָדִים,
בָּזֶה חָפֵץ כָּל אָדָם מִיִּשְׂרָאֵל בֶּאֱמֶת לַאֲמִיתּוֹ לְגַמְרֵי בְּכָל לֵב וּבְכָל נֶפֶשׁ,
מֵאַהֲבָה הַטִּבְעִית הַמְסוּתֶּרֶת בְּלֵב כָּל יִשְׂרָאֵל לְדָבְקָה בַּה', וְלֹא לִיפָּרֵד וְלִהְיוֹת נִכְרָת וְנִבְדָּל חַס וְשָׁלוֹם מִיִּחוּדוֹ וְאַחְדּוּתוֹ יִתְבָּרֵךְ בְּשׁוּם אוֹפֶן, אֲפִילוּ בִּמְסִירַת נֶפֶשׁ מַמָּשׁ.
וְעֵסֶק הַתּוֹרָה וּמִצְוֹת וְהַתְּפִלָּה, הוּא גַם כֵּן עִנְיַן מְסִירַת נֶפֶשׁ מַמָּשׁ, כְּמוֹ בְּצֵאתָהּ מִן הַגּוּף בִּמְלֹאת שִׁבְעִים שָׁנָה,
שֶׁאֵינָהּ מְהַרְהֶרֶת בְּצָרְכֵי הַגּוּף, אֶלָּא, מַחֲשַׁבְתָּהּ מְיוּחֶדֶת וּמְלוּבֶּשֶׁת בְּאוֹתִיּוֹת הַתּוֹרָה וְהַתְּפִלָּה, שֶׁהֵן דְּבַר ה' וּמַחֲשַׁבְתּוֹ יִתְבָּרֵךְ, וְהָיוּ לַאֲחָדִים מַמָּשׁ,
שֶׁזֶּהוּ כָּל עֵסֶק הַנְּשָׁמוֹת בְּגַן עֵדֶן, כִּדְאִיתָא בַּגְּמָרָא וּבַזֹּהַר,
אֶלָּא שֶׁשָּׁם מִתְעַנְּגִים בְּהַשָּׂגָתָם וְהִתְכַּלְלוּתָם בְּאוֹר ה'.
וְזֶהוּ שֶׁתִּקְּנוּ בִּתְחִלַּת בִּרְכוֹת הַשַּׁחַר קוֹדֶם הַתְּפִלָּה: "אֱלֹהַי, נְשָׁמָה וְכוּ' וְאַתָּה נְפַחְתָּהּ כוּ' וְאַתָּה עָתִיד לִיטְּלָהּ מִמֶּנִּי כוּ'",
כְּלוֹמַר, מֵאַחַר שֶׁ"אַתָּה נְפַחְתָּהּ בִּי וְאַתָּה עָתִיד לִיטְּלָהּ מִמֶּנִּי", לָכֵן, מֵעַתָּה אֲנִי מוֹסְרָהּ וּמַחֲזִירָהּ לְךָ לְיַיחֲדָהּ בְּאַחְדּוּתְךָ,
וּכְמוֹ שֶׁכָּתוּב: "אֵלֶיךָ, ה', נַפְשִׁי אֶשָּׂא",
וְהַיְינוּ, עַל יְדֵי הִתְקַשְּׁרוּת מַחֲשַׁבְתִּי בְּמַחֲשַׁבְתְּךָ וְדִיבּוּרִי בְּדִיבּוּרְךָ – בְּאוֹתִיּוֹת הַתּוֹרָה וְהַתְּפִלָּה,
וּבִפְרָט בַּאֲמִירָה לַה' לְנֹכֵחַ, כְּמוֹ "בָּרוּךְ אַתָּה", וּכְהַאי גַּוְונָא.