Пусть сознает также, что большинство его снов суть лишь "пустота и крушение духа"1, ибо душа его не поднимается кверху2. И как сказано: "Кто поднимется на гору Всевышнего? Тот, у кого руки чисты и т. д."3. И "происходящее со стороны зла приходит к человеку, пристает к нему и сообщает в снах его пустое... и часто над ним насмехается, и показывает ему ложное, и мучает его во снах и т. д.", как сказано в книге "Зогар", глава "Ваикра" (стр. 25а,б) – смотри там подробное объяснение.

עוֹד יָשִׂים אֶל לִבּוֹ, רוֹב חֲלוֹמוֹתָיו, שֶׁהֵם הֶבֶל וּרְעוּת רוּחַ, מִשּׁוּם שֶׁאֵין נַפְשׁוֹ עוֹלָה לְמַעְלָה, וּכְמוֹ שֶׁכָּתוּב: "מִי יַעֲלֶה בְּהַר ה', נְקִי כַפַּיִם וְגוֹ'",

וְ"אִינוּן סִטְרִין בִּישִׁין אָתְיָין וּמִתְדַּבְּקָן בֵּיהּ וּמוֹדְעִין לֵיהּ בְּחֶלְמָא מִילִּין דְּעָלְמָא וְכוּ', וּלְזִמְנִין דְּחַיְיכָן בֵּיהּ וְאַחֲזִיאוּ לֵיהּ מִילֵּי שְׁקָר וְצַעֲרִין לֵיהּ בְּחֶלְמֵיהּ כוּ'", כְּמוֹ שֶׁכָּתוּב בַּזֹּהַר וַיִּקְרָא [דַּף כ"ה עַמּוּד א' וְעַמּוּד ב'], עַיֵּין שָׁם בַּאֲרִיכוּת.

И чем больше человек уделит внимания всему этому, размышляя и продумывая написанное в книгах, чтобы сердце его стало "сокрушенным" в нем и чтобы "низкий" стал ему "отвратным", как написано4, совершенным отвращением, [так, что] и жизнь станет ему совершенно отвратительна, тем больше он почувствует отвращения и презрения по отношению к стороне "ситра ахра" и унизит ее до праха, низведя ее [с вершин] самовозвеличивания, и грубости духа, и вознесения, каким она себя возносит над светом святости Б-жественной души, дабы притемнить ее свет. А также пусть поднимет голос на нее громко и гневно, дабы ее унизить, как сказали наши мудрецы5: "Пусть человек всегда старается возбуждать гнев доброго влечения против дурного, как сказано: "Сердитесь [и не грешите] и т. д."6". И это значит, [что человек должен] сердиться на животную душу, которая и есть его дурное влечение, громко и гневно в мысли своей говоря ему: "Ты зло и злодей поганый, и отвратный, и подлый и т. п." - подобно всем тем словам, какими его справедливо называли наши мудрецы, благословенной памяти: "Доколе ты будешь заслонять мне свет Эйн Софа, благословен Он, наполняющего все миры, существующего одновременно в прошлом, настоящем и будущем, также и в этом месте, где я нахожусь, – точно так же, как и до сотворения мира7, был свет Эйн Софа, благословен Он, совершенно без всяких изменений, как сказано: "Я, Авайе, не изменяюсь"8. Ибо Он выше времени и т. п., ты же негодяй и т. п., ты отрицаешь очевидную истину, что все перед Ним как бы совершенно не существует, а это истина почти ощутимая". И тем самым он достигнет того, что взор Б-жественной души его прояснится видением единственности света Эйн Софа, и это будет зримое видение, а не только нечто услышанное и понятное, как о том говорится в другом месте: что в этом – основа всего служения.

וְהִנֵּה, כָּל מַה שֶּׁיַּאֲרִיךְ בְּעִנְיָינִים אֵלּוּ בְּמַחֲשַׁבְתּוֹ וְגַם בְּעִיּוּנוֹ בִּסְפָרִים, לִהְיוֹת לִבּוֹ נִשְׁבָּר בְּקִרְבּוֹ, וְ"נִבְזֶה בְעֵינָיו נִמְאָס" כַּכָּתוּב, בְּתַכְלִית הַמִּיאוּס, וּלְמָאֵס חַיָּיו מַמָּשׁ,

הֲרֵי בָּזֶה מְמָאֵס וּמְבַזֶּה הַסִּטְרָא אָחֳרָא וּמַשְׁפִּילָהּ לֶעָפָר, וּמוֹרִידָהּ מִגְּדוּלָּתָהּ וְגַסּוּת רוּחָהּ וְגַבְהוּתָהּ, שֶׁמַּגְבִּיהַּ אֶת עַצְמָהּ עַל אוֹר קְדוּשַּׁת נֶפֶשׁ הָאֱלֹהִית לְהַחֲשִׁיךְ אוֹרָהּ.

וְגַם, יַרְעִים עָלֶיהָ בְּקוֹל רַעַשׁ וְרוֹגֶז לְהַשְׁפִּילָהּ, כְּמַאֲמַר רַבּוֹתֵינוּ־זִכְרוֹנָם־לִבְרָכָה: "לְעוֹלָם יַרְגִּיז אָדָם יֵצֶר טוֹב עַל יֵצֶר הָרָע, שֶׁנֶּאֱמַר: רִגְזוּ וְגוֹ'",

דְּהַיְינוּ, לִרְגּוֹז עַל נֶפֶשׁ הַבַּהֲמִית, שֶׁהִיא יִצְרוֹ הָרָע, בְּקוֹל רַעַשׁ וְרוֹגֶז בְּמַחֲשַׁבְתּוֹ, לוֹמַר לוֹ: "אַתָּה רָע וְרָשָׁע וּמְשׁוּקָּץ וּמְתוֹעָב וּמְנֻוָּול וְכוּ' – כְּכָל הַשֵּׁמוֹת שֶׁקָּרְאוּ לוֹ חֲכָמֵינוּ־זִכְרוֹנָם־לִבְרָכָה – בֶּאֱמֶת;

עַד מָתַי תַּסְתִּיר לִפְנֵי אוֹר־אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא, הַמְמַלֵּא כָּל עָלְמִין, הָיָה הֹוֶה וְיִהְיֶה בְּשָׁוֶה, גַּם בְּמָקוֹם זֶה שֶׁאֲנִי עָלָיו, כְּמוֹ שֶׁהָיָה אוֹר אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא לְבַדּוֹ קוֹדֶם שֶׁנִּבְרָא הָעוֹלָם, בְּלִי שׁוּם שִׁינּוּי,

כְּמוֹ שֶׁכָּתוּב: "אֲנִי ה' לֹא שָׁנִיתִי", כִּי הוּא לְמַעְלָה מֵהַזְּמַן וְכוּ',

וְאַתָּה מְנֻוָּול וְכוּ', מַכְחִישׁ הָאֱמֶת הַנִּרְאֶה לָעֵינַיִם, דְּכוּלָּא קַמֵּיהּ כְּלָא מַמָּשׁ בֶּאֱמֶת, בִּבְחִינַת רְאִיָּיה חוּשִׁיִּית".

וְהִנֵּה, עַל יְדֵי זֶה יוֹעִיל לְנַפְשׁוֹ הָאֱלֹהִית, לְהָאִיר עֵינֶיהָ בֶּאֱמֶת יִחוּד אוֹר־אֵין־סוֹף

בִּרְאִיָּה חוּשִׁיִּית, וְלֹא בְּחִינַת שְׁמִיעָה וַהֲבָנָה לְבַדָּהּ,

כְּמוֹ שֶׁנִּתְבָּאֵר בְּמָקוֹם אַחֵר, שֶׁזֶּהוּ שֹׁרֶשׁ כָּל הָעֲבוֹדָה.

И это объясняется тем, что на самом деле сторона "ситра ахра" совершенно не субстанциональна. По той же причине она сравнивается с тьмой, которая совершенно не субстанциональна, и она сама собой отступает при появлении света. Точно так же и "ситра ахра": хотя есть в ней много жизненной силы для оживления всех нечистых животных и душ народов мира, а также и животной души евреев, как уже говорилось9, – все же вся жизненная сила, что в ней, происходит не от нее, да сохранит Всевышний от подобного предположения, а от стороны Кдуша, как уже говорилось. Поэтому она совершенно ничто перед стороной Кдуша, как тьма – перед вещественным светом. И только по отношению к Б-жественной душе человека дал ей Всевышний право и возможность возвышаться для того, чтобы человек побуждал себя пересиливать ее, унижать ее через скромность и смирение своего духа и отвращение к низкому, а пробуждение снизу вызывает пробуждение сверху, чтобы исполнить написанное: "Оттуда тебя низведу, слово Всевышнего"10, то есть лишить ее власти и мощи и отнять у нее ту силу и то право, какие ей дал Всевышний, чтобы она возвышала себя по отношению к свету святости Б-жественной души, и тогда она сама собой уничтожится и отступит, как тьма от вещественного света.

И, как мы видим, это прямо сказано в Торе о посланных разведать Страну Израиля. Сначала они сказали: "Ибо он сильнее нас [мимену] и т. д."11. И следует читать не "нас", а "Его"12, [так же, как мимену]. Они не поверили в силу Всевышнего. А позднее сказали: "Вот мы готовы взойти и т. д."13. Откуда снова появилась у них вера в силу Всевышнего? Ведь Моше Рабейну, мир ему, не показал им за это время никакого знамения или чуда. Он только сказал им, как сильно гневается на них Всевышний, и поклялся, что не приведет их в Страну Израиля. Как могло это на них повлиять, если они не верили, что Всевышний может, да сохранит Он от подобного сомнения, покорить тридцать одного короля14, и оттого не хотели войти в Страну Израиля?

И несомненно, что, так как сами евреи – верующие и потомки верующих, и только "ситра ахра", облеченная в их теле, возносит себя над светом святости их Б-жественной души в грубодушии своем и самовозвеличивании и наглости беспричинной и неразумной, потому, как только Всевышний разгневался на посланцев Моше и поднял голос громко и гневно: "Доколе этой злой общине... в пустыне сей их трупы падут... Я, Всевышний, изрек: непременно сделаю так всей этой злой общине и т. д."15, сердце их покорилось и сокрушилось в них, услышав эти суровые слова, как сказано: "скорбел народ весьма"16. И [тогда] "ситра ахра" сама собой потеряла свою власть, и гордость, и грубость духа. А сами евреи – верующие.

Из этого следует, что каждый, у кого появляются в мысли сомнения в вере, может сделать вывод, что [все] это только пустые слова стороны "ситра ахра", возносящейся над его душой, а сами евреи – верующие и т. д. И у самой стороны "ситра ахра" также нет совершенно сомнений в вере, ей только дано право пугать человека ложными, обманными словами, дабы увеличивать его вознаграждение, подобно блуднице, соблазняющей королевского сына ложью и обманом с позволения короля, как говорится в священной книге "Зогар".

וְהַטַּעַם, לְפִי שֶׁבֶּאֱמֶת אֵין שׁוּם מַמָּשׁוּת כְּלָל בַּסִטְרָא אָחֳרָא, שֶׁלָּכֵן נִמְשְׁלָה לְחֹשֶׁךְ שֶׁאֵין בּוֹ שׁוּם מַמָּשׁוּת כְּלָל, וּמִמֵּילָא נִדְחֶה מִפְּנֵי הָאוֹר,

וְכָךְ הַסִּטְרָא אָחֳרָא, אַף שֶׁיֵּשׁ בָּהּ חַיּוּת הַרְבֵּה, לְהַחֲיוֹת כָּל בַּעֲלֵי חַיִּים הַטְּמֵאִים וְנַפְשׁוֹת אוּמּוֹת הָעוֹלָם, וְגַם נֶפֶשׁ הַבַּהֲמִית שֶׁבְּיִשְׂרָאֵל כַּנִּזְכָּר לְעֵיל, מִכָּל מָקוֹם, הֲרֵי כָּל חַיּוּתָהּ אֵינָהּ מִצַּד עַצְמָהּ חַס וְשָׁלוֹם, אֶלָּא מִצַּד הַקְּדוּשָּׁה כַּנִּזְכָּר לְעֵיל, וְלָכֵן הִיא בְּטֵלָה לְגַמְרֵי מִפְּנֵי הַקְּדוּשָּׁה, כְּבִיטּוּל הַחֹשֶׁךְ מִפְּנֵי הָאוֹר הַגַּשְׁמִי. רַק שֶׁלְּגַבֵּי קְדוּשַּׁת נֶפֶשׁ הָאֱלֹהִית שֶׁבָּאָדָם, נָתַן לָהּ הַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא רְשׁוּת וִיכוֹלֶת לְהַגְבִּיהַּ עַצְמָהּ כְּנֶגְדָּהּ, כְּדֵי שֶׁהָאָדָם יִתְעוֹרֵר לְהִתְגַּבֵּר עָלֶיהָ, לְהַשְׁפִּילָהּ עַל יְדֵי שִׁפְלוּת וּנְמִיכוּת רוּחוֹ, וְ"נִבְזֶה בְעֵינָיו נִמְאָס".

וּבְאִתְעָרוּתָא דִלְתַתָּא – אִתְעָרוּתָא דִלְעֵילָּא, לְקַיֵּים מַה שֶּׁנֶּאֱמַר: "מִשָּׁם אוֹרִידְךָ , נְאֻם ה'",

דְּהַיְינוּ, שֶׁמְּסִירָהּ מִמֶּמְשַׁלְתָּהּ וִיכָלְתָּהּ, וּמְסַלֵּק מִמֶּנָּה הַכֹּחַ וּרְשׁוּת שֶׁנִּתַּן לָהּ לְהַגְבִּיהַּ עַצְמָהּ נֶגֶד אוֹר קְדוּשַּׁת נֶפֶשׁ הָאֱלֹהִית,

וַאֲזַי, מִמֵּילָא בְּטֵילָה וְנִדְחֵית, כְּבִיטּוּל הַחֹשֶׁךְ מִפְּנֵי אוֹר הַגַּשְׁמִי.

וּכְמוֹ שֶׁמָּצִינוּ דָּבָר זֶה מְפוֹרָשׁ בַּתּוֹרָה גַּבֵּי מְרַגְּלִים, שֶׁמִּתְּחִלָּה אָמְרוּ: "כִּי חָזָק הוּא מִמֶּנּוּ" – "אַל תִּקְרֵי מִמֶּנּוּ כוּ'", שֶׁלֹּא הֶאֱמִינוּ בִּיכוֹלֶת ה', וְאַחַר כָּךְ חָזְרוּ וְאָמְרוּ: "הִנֶּנּוּ וְעָלִינוּ וְגוֹ";

וּמֵאַיִן חָזְרָה וּבָאָה לָהֶם הָאֱמוּנָה בִּיכוֹלֶת ה'? הֲרֵי לֹא הֶרְאָה לָהֶם מֹשֶׁה רַבֵּינוּ עָלָיו הַשָּׁלוֹם שׁוּם אוֹת וּמוֹפֵת עַל זֶה בֵּנְתַיִים, רַק שֶׁאָמַר לָהֶם אֵיךְ שֶׁקָּצַף ה' עֲלֵיהֶם וְנִשְׁבַּע שֶׁלֹּא לַהֲבִיאָם אֶל הָאָרֶץ;

וּמַה הוֹעִיל זֶה לָהֶם, אִם לֹא הָיוּ מַאֲמִינִים בִּיכוֹלֶת ה' חַס וְשָׁלוֹם לִכְבּוֹשׁ ל"א מְלָכִים, וּמִפְּנֵי זֶה לֹא רָצוּ כְּלָל לִיכָּנֵס לָאָרֶץ?

אֶלָּא וַדַּאי, מִפְּנֵי שֶׁיִּשְׂרָאֵל עַצְמָן הֵם "מַאֲמִינִים בְּנֵי מַאֲמִינִים", רַק שֶׁהַסִּטְרָא אָחֳרָא הַמְלוּבֶּשֶׁת בְּגוּפָם הִגְבִּיהַּ עַצְמָהּ עַל אוֹר קְדוּשַּׁת נַפְשָׁם הָאֱלֹהִית בְּגַסּוּת רוּחָהּ וְגַבְהוּתָהּ, בְּחוּצְפָּה בְּלִי טַעַם וָדַעַת,

וְלָכֵן, מִיָּד שֶׁקָּצַף ה' עֲלֵיהֶם, וְהִרְעִים בְּקוֹל רַעַשׁ וְרוֹגֶז: "עַד מָתַי לָעֵדָה הָרָעָה הַזֹּאת וְגוֹ'", "בַּמִּדְבָּר הַזֶּה יִפְּלוּ פִגְרֵיכֶם וְגוֹ", "אֲנִי ה' דִּבַּרְתִּי, אִם לֹא זֹאת אֶעֱשֶׂה לְכָל הָעֵדָה הָרָעָה הַזֹּאת וְגוֹ'",

וּכְשֶׁשָּׁמְעוּ דְּבָרִים קָשִׁים אֵלּוּ, נִכְנַע וְנִשְׁבַּר לִבָּם בְּקִרְבָּם, כְּדִכְתִיב: "וַיִּתְאַבְּלוּ הָעָם מְאֹד", וּמִמֵּילָא, נָפְלָה הַסִּטְרָא אָחֳרָא מִמֶּמְשַׁלְתָּהּ וְגַבְהוּתָהּ וְגַסּוּת רוּחָהּ,

וְיִשְׂרָאֵל עַצְמָן הֵם מַאֲמִינִים.

וּמִזֶּה יָכוֹל לִלְמוֹד כָּל אָדָם שֶׁנּוֹפְלִים לוֹ בְּמַחֲשַׁבְתּוֹ סְפֵקוֹת עַל אֱמוּנָה, כִּי הֵם דִּבְרֵי רוּחַ הַסִּטְרָא אָחֳרָא לְבַדָּהּ, הַמַּגְבִּיהַּ עַצְמָהּ עַל נַפְשׁוֹ, אֲבָל יִשְׂרָאֵל עַצְמָן הֵם "מַאֲמִינִים כוּ'".

וְגַם הַסִּטְרָא אָחֳרָא עַצְמָהּ, אֵין לָהּ סְפֵיקוֹת כְּלָל בֶּאֱמוּנָה, רַק שֶׁנִּיתַּן לָהּ רְשׁוּת לְבַלְבֵּל הָאָדָם בְּדִבְרֵי שֶׁקֶר וּמִרְמָה, לְהַרְבּוֹת שְׂכָרוֹ,

כְּפִיתּוּיֵי הַזּוֹנָה לְבֶן הַמֶּלֶךְ בְּשֶׁקֶר וּמִרְמָה בִּרְשׁוּת הַמֶּלֶךְ, כְּמוֹ שֶׁכָּתוּב בַּזֹּהַר הַקָּדוֹשׁ: