А что касается грусти, связанной с небесным, нужно искать путей, чтобы избавиться от нее. И ясно, что от нее нужно избавляться во время служения [Всевышнему], ведь человек должен служить Ему в радости и доброте сердечной. Даже если человеком, занимающимся торговлей и другими повседневными делами, в то время, как он этим занят, овладевает грусть и озабоченность, связанная с небесным, совершенно ясно, что это ухищрение дурного влечения, чтобы ввергнуть его затем в жажду [земного], да сохранит Всевышний. Ведь если не так, то откуда1 появилась в нем истинная грусть, происходящая от любви ко Всевышнему или от страха перед Ним, в то время, как он занят делами? Так что, когда бы ни посетила его грусть, во время ли служения Б-гу изучением Торы или молитвой или не во время этого служения, человек должен вспомнить о том, что это не время для истинной грусти, даже для озабоченности из-за тяжких грехов, да сохранит Всевышний. Для этого человек должен специально избрать благоприятное время и размышлять ясным разумением о величии Всевышнего, перед Которым он согрешил, чтобы это сломило его сердце на самом деле в истинной горечи, как объясняется о таком времени в другом месте. И сказано там также, что сразу после того, как сердце его будет сломлено в предназначенное для этого время, пусть устранит из своего сердца грусть совершенно и уверует полной верой в то, что Всевышний простил его грех и что Он много прощает. И это и есть истинная радость во Всевышнем, наступающая после грусти, как говорилось выше.
אַךְ הָעַצְבוּת מִמִּילֵּי דִשְׁמַיָּא צָרִיךְ לָשִׁית עֵצוֹת בְּנַפְשׁוֹ לִיפָּטֵר מִמֶּנָּה,
אֵין צָרִיךְ לוֹמַר בִּשְׁעַת עֲבוֹדָה, שֶׁצָּרִיךְ לַעֲבוֹד ה' בְּשִׂמְחָה וּבְטוּב לֵבָב,
אֶלָּא אֲפִילוּ מִי שֶׁהוּא בַּעַל עֲסָקִים וְדֶרֶךְ אֶרֶץ, אִם נוֹפֵל לוֹ עֶצֶב וּדְאָגָה מִמִּילֵּי דִשְׁמַיָּא בִּשְׁעַת עֲסָקָיו,
בְּיָדוּעַ שֶׁהוּא תַּחְבּוּלַת הַיֵּצֶר – כְּדֵי לְהַפִּילוֹ אַחַר כָּךְ בְּתַאֲווֹת חַס וְשָׁלוֹם, כַּנּוֹדָע,
שֶׁאִם לֹא כֵן, מֵאַיִן בָּאָה לוֹ עַצְבוּת אֲמִיתִּית מֵחֲמַת אַהֲבַת ה' אוֹ יִרְאָתוֹ, בְּאֶמְצַע עֲסָקָיו.
וְהִנֵּה, בֵּין שֶׁנָּפְלָה לוֹ הָעַצְבוּת בִּשְׁעַת עֲבוֹדָה בְּתַלְמוּד תּוֹרָה אוֹ בִּתְפִלָּה, וּבֵין שֶׁנָּפְלָה לוֹ שֶׁלֹּא בִּשְׁעַת עֲבוֹדָה, זֹאת יָשִׂים אֶל לִבּוֹ:
כִּי אֵין הַזְּמַן גְּרָמָא כָּעֵת לְעַצְבוּת אֲמִיתִּית, אֲפִילוּ לְדַאֲגַת עֲוֹנוֹת חֲמוּרִים חַס וְשָׁלוֹם,
רַק לָזֹאת צָרִיךְ קְבִיעוּת עִתִּים וּשְׁעַת הַכּוֹשֶׁר בְּיִשּׁוּב הַדַּעַת, לְהִתְבּוֹנֵן בִּגְדוּלַּת ה' אֲשֶׁר חָטָא לוֹ,
כְּדֵי שֶׁעַל יְדֵי זֶה יִהְיֶה לִבּוֹ נִשְׁבָּר בֶּאֱמֶת בִּמְרִירוּת אֲמִיתִּית, וְכִמְבוֹאָר עֵת זוֹ בְּמָקוֹם אַחֵר.
וְשָׁם נִתְבָּאֵר גַּם כֵּן, כִּי מִיָּד אַחַר שֶׁנִּשְׁבַּר לִבּוֹ בְּעִתִּים קְבוּעִים הָהֵם, אֲזַי יָסִיר הָעֶצֶב מִלִּבּוֹ לְגַמְרֵי,
וְיַאֲמִין אֱמוּנָה שְׁלֵימָה כִּי ה' הֶעֱבִיר חַטָּאתוֹ "וְרַב לִסְלוֹחַ".
וְזוֹ הִיא הַשִּׂמְחָה הָאֲמִיתִּית בַּה' הַבָּאָה אַחַר הָעֶצֶב, כַּנִּזְכָּר לְעֵיל: