И вот средство, рекомендуемое,для того, чтобы очистить сердце от всякой грусти и от всякого следа заботы о делах этого мира, даже о "детях, здоровье и пропитании". Всем известны слова наших мудрецов, благословенна их память: "Так же, как человек благословляет за добро и т. д."1. И Гмара поясняет – принимать [все] с радостью так же„ как радуются добру, раскрытому и видимому, ибо это [- все тяжелое и неприятное -] также к добру, только оно не раскрыто и невидимо взору человека. Ибо оно – из Мира сокровения, который выше Мира раскрытия. Он проистекает от букв "вав"-"эй" имени Гавайе, благословен Он, а Мир сокровения – от букв "йод"-"эй". И потому сказано: "Блажен муж, которого Авайе ["йод"-"эй"-"вав"-"эй"] поражает муками и т. д."2. И потому сказали наши мудрецы, благословенной памяти3, что о тех, кто с радостью принимает страдания, написано: "А любящие Его – как солнце, выходящее в силе своей"4. Ибо радость от любви [и желания] близости ко Всевышнему больше всей жизни этого мира, как сказано: "Ибо милосердие Твое лучше жизни и т. д."5. Но близость Всевышнего гораздо более велика и неизмеримо более возвышенна в Мире сокровения, ибо "там скрывается мощь Его"6 и "Всевышний пребывает в утаении"7. [Человек, с радостью принимающий страдания], удостаивается [видеть] в мире грядущем "солнце, выходящее в силе своей", и это – солнце, выходящее из-за покрова, которым оно скрыто в этом мире. В мире грядущем оно явится свободным от покрова, то есть – тогда раскроется Мир сокровения и засияет и засветит великим и сильным раскрытием для всех надеющихся на Него в этом мире и теснящихся в тени Его – в тени мудрости, а она – категория тени, а не видимого света и блага, и разумеющим довольно сказанного.
וְהִנֵּה, עֵצָה הַיְּעוּצָה לְטַהֵר לִבּוֹ מִכָּל עֶצֶב וְנִדְנוּד דְּאָגָה מִמִּילֵּי דְעָלְמָא, וַאֲפִילוּ בָּנֵי חַיֵּי וּמְזוֹנֵי,
מוּדַעַת זֹאת לַכֹּל מַאֲמַר רַבּוֹתֵינוּ־זִכְרוֹנָם־לִבְרָכָה: "כְּשֵׁם שֶׁמְּבָרֵךְ עַל הַטּוֹבָה כוּ'",
וּפֵירְשׁוּ בַּגְּמָרָא: "לְקַבּוּלֵי בְּשִׂמְחָה", כְּמוֹ שִׂמְחַת הַטּוֹבָה הַנִּגְלֵית וְנִרְאֵית,
כִּי "גַּם זוֹ – לְטוֹבָה", רַק שֶׁאֵינָהּ נִגְלֵית וְנִרְאֵית לְעֵינֵי בָשָׂר, כִּי, הִיא מֵ"עָלְמָא דְאִתְכַּסְיָא" שֶׁלְּמַעְלָה מֵ"עָלְמָא דְאִתְגַּלְיָיא",
שֶׁהוּא – ו"ה מִשֵּׁם הֲוָיָ"ה בָּרוּךְ־הוּא, וְ"עָלְמָא דְאִתְכַּסְיָא" – הוּא י"ה,
וְזֶהוּ שֶׁכָּתוּב: "אַשְׁרֵי הַגֶּבֶר אֲשֶׁר תְּיַסְּרֶנּוּ יָּ"הּ וְגוֹ'".
וְלָכֵן אָמְרוּ רַבּוֹתֵינוּ־זִכְרוֹנָם־לִבְרָכָה, כִּי "הַשְּׂמֵחִים בְּיִסּוּרִים – עֲלֵיהֶם הַכָּתוּב אוֹמֵר: וְאוֹהֲבָיו כְּצֵאת הַשֶּׁמֶשׁ בִּגְבוּרָתוֹ",
כִּי, הַשִּׂמְחָה הִיא מֵאַהֲבָתוֹ קִרְבַת ה' יוֹתֵר מִכָּל חַיֵּי הָעוֹלָם הַזֶּה,
כְּדִכְתִיב: "כִּי טוֹב חַסְדְּךָ מֵחַיִּים וְגוֹ'",
וְקִרְבַת ה' – הִיא בְּיֶתֶר שְׂאֵת וּמַעֲלָה לְאֵין קֵץ בְּ"עָלְמָא דְאִתְכַּסְיָא", כִּי "שָׁם חֶבְיוֹן עוּזּוֹ" וְ"יוֹשֵׁב בְּסֵתֶר עֶלְיוֹן",
וְעַל כֵּן זוֹכֶה לְ"צֵאת הַשֶּׁמֶשׁ בִּגְבוּרָתוֹ" לֶעָתִיד לָבֹא, שֶׁהִיא יְצִיאַת חַמָּה מִנַרְתֵּקָה, שֶׁהִיא מְכוּסָּה בּוֹ בָּעוֹלָם הַזֶּה, וְלֶעָתִיד – תִּתְגַּלֶּה מִכִּסּוּיָהּ,
דְּהַיְינוּ, שֶׁאָז יִתְגַּלֶּה עָלְמָא דְאִתְכַּסְיָא, וְיִזְרַח וְיָאִיר בְּגִילּוּי רַב וְעָצוּם לְכָל הַחוֹסִים בּוֹ בָּעוֹלָם הַזֶּה וּמִסְתּוֹפְפִים בְּצִלּוֹ, צֵל הַחָכְמָה, שֶׁהוּא בְּחִינַת צֵל וְלֹא אוֹרָה וְטוֹבָה נִרְאֵית, וְדַי לַמֵּבִין:
