И в довершение необходимо подробнее рассмотреть, о какого рода постижении идет речь в связи со словами пророка Элияу: "Мысль не способна постичь Тебя и т. п."1. Всякий разум в процессе сознания и постижения2 чего-либо схватывает познаваемое и собою объемлет его, и предмет постижения схвачен, объят и облечен внутри разума, который постиг его и осознал. И разум также облекается в познаваемое в тот момент, когда он постигает его и объемлет собою. Когда, например, человек ясно и до конца понимает и постигает какой-либо закон Мишны или Гмары, разум схватывает и объемлет его и сам в то же время в него облекается.

Но этот закон – не что иное, как мудрость и воля Б-га, ибо так пожелал Он, что если, к примеру, Реувен будет что-либо определенным образом утверждать, а Шимон также определенным образом ему ответит, то решение их спора должно быть также некоего определенного рода. И даже если никогда не произойдет обсуждения подобных утверждений и контраргументов, все же воля и мудрость Всевышнего выразилась в том, что если кто-нибудь будет нечто подобным образом утверждать и кто-то другой отвечать ему, их спор должен разрешиться так, как об этом говорится в законе. И поэтому, когда человек узнает и постигает разумом это решение в виде закона Мишны, или Гмары, или кодификаторов, он постигает, схватывает и объемлет разумом волю и мудрость Всевышнего, ибо мысль не способна постичь ни Его, ни Его волю и мудрость иначе, как при их облечении в открытые нам законы. И разум также в них облечен. Это удивительное единство, которому нет ничего подобного, и в вещественном мире не существует такого совершенного единства со всех сторон и во всех отношениях3.

פרק ה

וּלְתוֹסֶפֶת בֵּיאוּר, בַּאֵר הֵיטֵב לְשׁוֹן "תְּפִיסָא" שֶׁאָמַר אֵלִיָּהוּ: "לֵית מַחֲשָׁבָה תְּפִיסָא בָךְ כוּ'".

הִנֵּה, כָּל שֵׂכֶל כְּשֶׁמַּשְׂכִּיל וּמַשִּׂיג בְּשִׂכְלוֹ אֵיזֶה מוּשְׂכָּל, הֲרֵי הַשֵּׂכֶל תּוֹפֵס אֶת הַמּוּשְׂכָּל וּמַקִּיפוֹ בְּשִׂכְלוֹ,

וְהַמּוּשְׂכָּל נִתְפָּס וּמוּקָּף וּמְלוּבָּשׁ בְּתוֹךְ הַשֵּׂכֶל שֶׁהִשִּׂיגוֹ וְהִשְׂכִּילוֹ.

וְגַם הַשֵּׂכֶל מְלוּבָּשׁ בַּמּוּשְׂכָּל בְּשָׁעָה שֶׁמַּשִּׂיגוֹ וְתוֹפְסוֹ בְּשִׂכְלוֹ.

דֶּרֶךְ מָשָׁל: כְּשֶׁאָדָם מֵבִין וּמַשִּׂיג אֵיזוֹ הֲלָכָה בְּמִשְׁנָה אוֹ בִּגְמָרָא לַאֲשׁוּרָהּ עַל בּוּרְיָהּ

הֲרֵי שִׂכְלוֹ תּוֹפֵס וּמַקִּיף אוֹתָהּ, וְגַם שִׂכְלוֹ מְלוּבָּשׁ בָּהּ בְּאוֹתָהּ שָׁעָה.

וְהִנֵּה, הֲלָכָה זוֹ, הִיא חָכְמָתוֹ וּרְצוֹנוֹ שֶׁל הַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא,

שֶׁעָלָה בִּרְצוֹנוֹ, שֶׁכְּשֶׁיִּטְעוֹן רְאוּבֵן כָּךְ וְכָךְ דֶּרֶךְ מָשָׁל וְשִׁמְעוֹן כָּךְ וְכָךְ – יִהְיֶה הַפְּסַק בֵּינֵיהֶם כָּךְ וְכָךְ.

וְאַף אִם לֹא הָיָה וְלֹא יִהְיֶה הַדָּבָר הַזֶּה לְעוֹלָם, לָבֹא לְמִשְׁפָּט עַל טְעָנוֹת וּתְבִיעוֹת אֵלּוּ,

מִכָּל מָקוֹם, מֵאַחַר שֶׁכָּךְ עָלָה בִּרְצוֹנוֹ וְחָכְמָתוֹ שֶׁל הַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא, שֶׁאִם יִטְעוֹן זֶה כָּךְ וְזֶה כָּךְ, יִהְיֶה הַפְּסַק כָּךְ,

הֲרֵי כְּשֶׁאָדָם יוֹדֵעַ וּמַשִּׂיג בְּשִׂכְלוֹ פְּסַק זֶה כַּהֲלָכָה הָעֲרוּכָה בְּמִשְׁנָה אוֹ גְּמָרָא אוֹ פּוֹסְקִים,

הֲרֵי זֶה מַשִּׂיג וְתוֹפֵס וּמַקִּיף בְּשִׂכְלוֹ רְצוֹנוֹ וְחָכְמָתוֹ שֶׁל הַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא, דְּלֵית מַחֲשָׁבָה תְּפִיסָא בֵּיהּ וְלֹא בִּרְצוֹנוֹ וְחָכְמָתוֹ,

כִּי אִם בְּהִתְלַבְּשׁוּתָם בַּהֲלָכוֹת הָעֲרוּכוֹת לְפָנֵינוּ,

וְגַם שִׂכְלוֹ מְלוּבָּשׁ בָּהֶם.

וְהוּא יִחוּד נִפְלָא שֶׁאֵין יִחוּד כָּמוֹהוּ וְלֹא כְּעֶרְכּוֹ נִמְצָא כְּלָל בְּגַשְׁמִיּוּת,

לִהְיוֹת לַאֲחָדִים וּמְיוּחָדִים מַמָּשׁ מִכָּל צַד וּפִנָּה.

В этом удивительное, совершенно неизмеримое превосходство заповеди, предписывающей знание и постижение Торы4, над всеми заповедями, относящимися к сфере действия, даже над теми, что связаны с речью, и даже над заповедью изучения Торы с участием речи. Через заповеди, связанные с речью и действием, Всевышний облекает душу Своим Б-жественным светом и объемлет ее сверху донизу. А через познание Торы не только разум облекается в мудрость Б-га, но мудрость Его проникает разум познающего в той мере, в какой он познает, и схватывает, и объемлет собою все, что он сможет понять и постичь в области познания Торы, каждый в соответствии с его разумом и степенью проникновения в Пардес.

И так как Тора в процессе ее постижения облекается в душу человека и его разум и охватывается ими, она называется хлебом и пищей души. Подобно тому, как вещественный хлеб служит пищей телу тогда, когда он усваивается глубоко внутри него и там становится плотью и кровью, и тогда оно живет и существует.

Тут же роль играет познание и постижение Торы в душе человека, который ее изучает с большим усилием и приложением ума, так, что она схватывается разумом и вступает в единство с ним, и они соединяются воедино. Тогда она становится пищей души и ее внутренней жизнью, исходящей от источника жизни Эйн Софа, благословен Он, ибо Он Сам облекается в Своей мудрости и Торе, облеченных в человеческой душе. Так следует понимать слова "И Твоя Тора внутри меня"5.

И как написано в книге "Эц хаим", врата 44, раздел 3: одеянием душ6 в Ган Эдене [раю] служат заповеди, а Тора служит пищей душам, которые в этом мире занимались ее изучением ради нее самой. И как написано в книге "Зогар", глава "Ваякъэль", стр. 2107: изучать Тору ради нее самой8 – значит изучать ее для того, чтобы соединиться с Б-гом с помощью этого изучения, и каждый это делает в соответствии со своим интеллектуальным уровнем, как сказано в книге "При эц хаим".

Но то, что мы называем пищей, – это внутренний свет, то же, что мы называем одеянием, – свет, объемлющий кругом. И поэтому сказали наши мудрецы, что изучение Торы приравнивается ко всем заповедям, вместе взятым9, ибо заповеди – всего лишь одеяния, а Тора – и пища, и одеяние10 для разумной души, которая, углубляясь в изучение Торы, в нее облекается. И особенно когда человек, изучая ее, произносит слова вслух, тогда дуновение речи становится светом, объемлющим вокруг11, как сказано в книге "При эц хаим".

וְזֹאת מַעֲלָה יְתֵרָה גְּדוֹלָה וְנִפְלָאָה לְאֵין קֵץ אֲשֶׁר בְּמִצְוַת יְדִיעַת הַתּוֹרָה וְהַשָּׂגָתָהּ

עַל כָּל הַמִּצְוֹת מַעֲשִׂיּוֹת, וַאֲפִילוּ עַל מִצְוֹת הַתְּלוּיוֹת בְּדִבּוּר, וַאֲפִילוּ עַל מִצְוַת תַּלְמוּד תּוֹרָה שֶׁבְּדִבּוּר.

כִּי עַל יְדֵי כָּל הַמִּצְוֹת שֶׁבְּדִבּוּר וּמַעֲשֶׂה, הַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא מַלְבִּישׁ אֶת הַנֶּפֶשׁ, וּמַקִּיפָהּ אוֹר ה' מֵרֹאשָׁהּ וְעַד רַגְלָהּ,

וּבִידִיעַת הַתּוֹרָה, מִלְּבַד שֶׁהַשֵּׂכֶל מְלוּבָּשׁ בְּחָכְמַת ה', הִנֵּה גַּם חָכְמַת ה' בְּקִרְבּוֹ

– מַה שֶּׁהַשֵּׂכֶל מַשִּׂיג וְתוֹפֵס וּמַקִּיף בְּשִׂכְלוֹ מַה שֶּׁאֶפְשָׁר לוֹ לִתְפּוֹס וּלְהַשִּׂיג מִידִיעַת הַתּוֹרָה,

אִישׁ כְּפִי שִׂכְלוֹ וְכֹחַ יְדִיעָתוֹ וְהַשָּׂגָתוֹ בִּפְשַׁט־רֶמֶז־דְּרוּשׁ־סוֹד.

וּלְפִי שֶׁבִּידִיעַת הַתּוֹרָה, הַתּוֹרָה מְלוּבֶּשֶׁת בְּנֶפֶשׁ הָאָדָם וְשִׂכְלוֹ וּמוּקֶּפֶת בְּתוֹכָם,

לָכֵן נִקְרֵאת בְּשֵׁם "לֶחֶם" וּ"מְזוֹן הַנֶּפֶשׁ".

כִּי כְּמוֹ שֶׁהַלֶּחֶם הַגַּשְׁמִי זָן אֶת הַגּוּף כְּשֶׁמַּכְנִיסוֹ בְּתוֹכוֹ וְקִרְבּוֹ מַמָּשׁ, וְנֶהְפָּךְ שָׁם לִהְיוֹת דָּם וּבָשָׂר כִּבְשָׂרוֹ,

וַאֲזַי יִחְיֶה וְיִתְקַיֵּם,

כָּךְ בִּידִיעַת הַתּוֹרָה וְהַשָּׂגָתָהּ בְּנֶפֶשׁ הָאָדָם שֶׁלּוֹמְדָהּ הֵיטֵב בְּעִיּוּן שִׂכְלוֹ

עַד שֶׁנִּתְפֶּסֶת בְּשִׂכְלוֹ וּמִתְאַחֶדֶת עִמּוֹ וְהָיוּ לַאֲחָדִים

– נַעֲשָׂה מָזוֹן לַנֶּפֶשׁ

וְחַיִּים בְּקִרְבָּהּ, מֵחַיֵּי הַחַיִּים אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא הַמְלוּבָּשׁ בְּחָכְמָתוֹ וְתוֹרָתוֹ שֶׁבְּקִרְבָּהּ.

וְזֶהוּ שֶׁכָּתוּב: "וְתוֹרָתְךָ בְּתוֹךְ מֵעָי",

וּכְמוֹ שֶׁכָּתוּב בְּ"עֵץ חַיִּים" שַׁעַר מ"ד פֶּרֶק ג', שֶׁלְּבוּשֵׁי הַנְּשָׁמוֹת בְּגַן עֵדֶן הֵן הַמִּצְוֹת,

וְהַתּוֹרָה הִיא הַמָּזוֹן לַנְּשָׁמוֹת שֶׁעָסְקוּ בָּעוֹלָם הַזֶּה בַּתּוֹרָה לִשְׁמָהּ, וּכְמוֹ שֶׁכָּתוּב בַּזֹּהַר וַיַּקְהֵל דַּף ר"י.

וְ"לִשְׁמָהּ", הַיְינוּ כְּדֵי לְקַשֵּׁר נַפְשׁוֹ לַה' עַל יְדֵי הַשָּׂגַת הַתּוֹרָה,

אִישׁ כְּפִי שִׂכְלוֹ, כְּמוֹ שֶׁכָּתוּב בִּ"פְרִי עֵץ חַיִּים".

[וְהַמָּזוֹן הִיא בְּחִינַת אוֹר פְּנִימִי, וְהַלְּבוּשִׁים בְּחִינַת מַקִּיפִים.

וְלָכֵן אָמְרוּ רַבּוֹתֵינוּ־זִכְרוֹנָם־לִבְרָכָה, שֶׁתַּלְמוּד תּוֹרָה שָׁקוּל כְּנֶגֶד כָּל הַמִּצְוֹת,

לְפִי שֶׁהַמִּצְוֹת הֵן לְבוּשִׁים לְבַד, וְהַתּוֹרָה הִיא מָזוֹן וְגַם לְבוּשׁ לַנֶּפֶשׁ הַמַּשְׂכֶּלֶת,

שֶׁמִּתְלַבֵּשׁ בָּהּ בְּעִיּוּנָהּ וְלִמּוּדָהּ,

וְכָל שֶׁכֵּן כְּשֶׁמּוֹצִיא בְּפִיו בְּדִבּוּר,

שֶׁהֶבֶל הַדִּבּוּר נַעֲשֶׂה בְּחִינַת אוֹר מַקִּיף, כְּמוֹ שֶׁכָּתוּב בִּ"פְרִי עֵץ חַיִּים"]: