Однако основа и сущность Б-жественной души1, то есть десять ее сил, господствуют и правят малым городом не безраздельно, а лишь в определенные периоды времени, как, например, при чтении молитв "Шма" и "Амида", ибо это – время действия Мозга большой меры наверху2, а также и внизу. Для каждого человека это – время, когда,он соединяет со Всевышним свои познавательные силы Хабад, чтобы силой Даат углубиться в постижение величия Эйн Софа, благословен Он, и возбудить в себе любовь, пылающую как угли в правой полости своего сердца, чтобы стать Ему приверженным, из любви исполняя Тору и заповеди. Это выражено в молитве "Шма", заповеданной в Торе, и в предшествующих ей и следующих за ней благословениях, которые предписаны мудрецами и должны подготовить молящегося к прочтению "Шма" надлежащим образом, как об этом говорится в другом месте3. И тогда зло в левой полости сердца подчинено и почти уничтожено добром, распространившимся в правую полость сердца от познавательных сил Хабад в мозгу, связанных с величием Эйн Софа, благословен Он. Однако после окончания молитвы, когда человек перестает размышлять о величии Эйн Софа, благословен Он, зло вновь пробуждается в левой полости и [человек] начинает желать наслаждений этого мира и его удовольствий.
אַךְ מַהוּת וְעַצְמוּת נֶפֶשׁ הָאֱלֹהִית, שֶׁהֵן עֶשֶׂר בְּחִינוֹתֶיהָ,
לֹא לָהֶן לְבַדָּן הַמְּלוּכָה וְהַמֶּמְשָׁלָה בָּעִיר קְטַנָּה,
כִּי אִם בְּעִתִּים מְזוּמָּנִים, כְּמוֹ בִּשְׁעַת קְרִיאַת שְׁמַע וּתְפִלָּה
שֶׁהִיא שְׁעַת מוֹחִין דְּגַדְלוּת לְמַעְלָה,
וְגַם לְמַטָּה הִיא שְׁעַת הַכּוֹשֶׁר לְכָל אָדָם,
שֶׁאָז מְקַשֵּׁר חָכְמָה־בִּינָה־דַּעַת שֶׁלּוֹ לַה' –
לְהַעֲמִיק דַּעְתּוֹ בִּגְדוּלַּת אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא,
וּלְעוֹרֵר אֶת הָאַהֲבָה כְּרִשְׁפֵּי אֵשׁ בֶּחָלָל הַיְמָנִי שֶׁבְּלִבּוֹ,
לְדָבְקָה בוֹ בְּקִיּוּם הַתּוֹרָה וּמִצְוֹתֶיהָ מֵאַהֲבָה,
שֶׁזֶּהוּ עִנְיָן הַמְבוֹאָר בִּקְרִיאַת שְׁמַע דְּאוֹרַיְיתָא,
וּבִרְכוֹתֶיהָ שֶׁלְּפָנֶיהָ וּלְאַחֲרֶיהָ שֶׁהֵן מִדְּרַבָּנָן – הֵן הֲכָנָה לְקִיּוּם הַקְּרִיאַת־שְׁמַע, כְּמוֹ שֶׁנִּתְבָּאֵר בְּמָקוֹם אַחֵר;
וְאָז, הָרָע שֶׁבֶּחָלָל הַשְּׂמָאלִי כָּפוּף וּבָטֵל לַטּוֹב הַמִּתְפַּשֵּׁט בֶּחָלָל הַיְמָנִי מֵחָכְמָה־בִּינָה־דַּעַת שֶׁבַּמּוֹחַ הַמְקוּשָּׁרִים בִּגְדוּלַּת אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא;
אֲבָל אַחַר הַתְּפִלָּה, בְּהִסְתַּלְּקוּת הַמּוֹחִין דְּגַדְלוּת אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא, הֲרֵי הָרָע חוֹזֵר וְנֵיעוֹר בֶּחָלָל הַשְּׂמָאלִי, וּמִתְאַוֶּה תַּאֲוָה לְתַאֲוֹת עוֹלָם הַזֶּה וְתַעֲנוּגָיו.