[Я пишу это послание1,] "чтобы был понят глубокий смысл"2 слов [Торы], приведенных в книге, называющейся "Цаваат Риваш" ["Завещание раби Исраэля Баал-Шем-Това"]3, хотя на самом деле она не является его завещанием и он вообще не составил никакого завещания перед своим уходом [в иной мир. Эта книга] представляет собой собрание его высказываний, очищающих душу, причем собирали их разные люди4. Составители книги, [изданной в их переводе на иврит], не сумели найти адекватные термины [для передачи мыслей Баал-Шем-Това, излагавшихся им на языке идиш,] в [святом] языке, однако идеи, [которые они изложили, - пусть и неточно, - содержат в себе] безусловные истины.

Прежде [чем приступить к анализу отрывка из книги "Цаваат Риваш" относительно воплощения Шхины в речь язычника или ребенка, мешающего молящемуся,] необходимо разъяснить сказанное нашими учителями: "Каждый, кто дает волю гневу, приравнивается к идолопоклоннику..."5. Причина такого сравнения ясна тем, кому известны [проявления сфиры] Бина [в интеллекте человека; соответствующие способности к анализу и синтезу]6: когда человек гневается, его [душу] покидает [откровение Всевышнего, благодаря которому в ней возникает] вера [в Него]. Если бы он верил, что "по воле Г-спода произошло то, [что вызвало его гнев]"7, он не впал бы в ярость. И если кто-то оскорбил его словом или действием или нанес ему материальный ущерб, то хотя обидчик и обладает свободой воли и [поэтому] несет ответственность [за свои поступки] по законам человеческим и небесным, избрав [путь] зла, все же судьба пострадавшего была предрешена на Небесах и Всевышний мог поручить [выполнение этой неблаговидной] миссии многим [из Своих созданий]8. Кроме того, [что решение Небес причинить страдание конкретному человеку, выносимое в том, что касается исполнителя, на сверхиндивидуальном уровне, влечет за собой потенциальную возможность каждого индивидуума, обладающего свободой воли, осуществить предначертанное, - и сам процесс претворения такого решения на всех его стадиях в реальность физического мира посредством определенного исполнителя управляется энергией, исходящей от Творца; поэтому] даже в тот самый момент, когда кто-то оскорбляет другого словом или действием, в совершающего зло воплощается сила Всевышнего, [движущая поступками обидчика], и "дыхание уст Его"9, благословенного, постоянно поддерживает жизнь [души этого человека] и существование [его тела]. Как написано: "И сказал царь: "...Ибо Г-сподь повелел ему: 'Прокляни!'"..."10. Нигде [в Танахе не сказано прямым текстом], что Всевышний повелел Шими проклясть Давида; [очевидно, это следует понимать так]: мысль [о мести царю], возникшая в сердце и мозгу Шими, была внушена ему Творцом, и дыхание уст Его, поддерживающее жизнь "всех Его воинств"11, перманентно вызывало к жизни дух Шими, [наделяющий его даром речи], все время, пока он произносил слова проклятия в адрес Давида. Если бы дыхание уст Его на миг перестало поддерживать дух Шими, тот не смог бы произнести ни слова.

כה לְהָבִין אִמְרֵי בִינָה,

מַה שֶּׁכָּתוּב בַּסֵּפֶר הַנִּקְרָא "צַוָּואַת רִיבָ"שׁ",

הֲגַם שֶׁבֶּאֱמֶת אֵינָהּ צַוָּואָתוֹ כְּלָל, וְלֹא צִיוָּה כְּלָל לִפְנֵי פְטִירָתוֹ,

רַק הֵם לִקּוּטֵי אִמְרוֹתָיו הַטְּהוֹרוֹת,

שֶׁלִּקְּטוּ לְקוּטֵי בָּתַר לְקוּטֵי,

וְלֹא יָדְעוּ לְכַוֵּין הַלָּשׁוֹן עַל מַתְכּוּנְתּוֹ,

אַךְ הַמְכֻוָּון – הוּא אֱמֶת לַאֲמִיתּוֹ.

וְהוּא, בְּהַקְדִּים מַאֲמַר רַבּוֹתֵינוּ־זִכְרוֹנָם־לִבְרָכָה: "כָּל הַכּוֹעֵס כְּאִילּוּ עוֹבֵד עַכּוּ"ם וְכוּ'",

וְהַטַּעַם מוּבָן לְיוֹדְעֵי בִינָה,

לְפִי שֶׁבְּעֵת כַּעֲסוֹ נִסְתַּלְּקָה מִמֶּנּוּ הָאֱמוּנָה,

כִּי אִילּוּ הָיָה מַאֲמִין שֶׁמֵּאֵת ה' הָיְתָה זֹאת לוֹ – לֹא הָיָה בְּכַעַס כְּלָל.

וְאַף שֶׁבֶּן־אָדָם שֶׁהוּא בַּעַל בְּחִירָה מְקַלְּלוֹ אוֹ מַכֵּהוּ אוֹ מַזִּיק מָמוֹנוֹ

וּמִתְחַיֵּיב בְּדִינֵי אָדָם וּבְדִינֵי שָׁמַיִם עַל רוֹעַ בְּחִירָתוֹ,

אַף־עַל־פִּי־כֵן, עַל הַנִּיזָּק כְּבָר נִגְזַר מִן הַשָּׁמַיִם,

וְהַרְבֵּה שְׁלוּחִים לַמָּקוֹם.

וְלֹא עוֹד,

אֶלָּא אֲפִילוּ בְּשָׁעָה זוֹ מַמָּשׁ שֶׁמַּכֵּהוּ אוֹ מְקַלְּלוֹ –

מִתְלַבֵּשׁ בּוֹ כֹּחַ ה' וְרוּחַ פִּיו יִתְבָּרֵךְ הַמְחַיֵּיהוּ וּמְקַיְּימוֹ,

וּכְמוֹ שֶׁכָּתוּב: "כִּי ה' אָמַר לוֹ קַלֵּל",

וְהֵיכָן אָמַר לְשִׁמְעִי?

אֶלָּא שֶׁמַּחֲשָׁבָה זוֹ שֶׁנָּפְלָה לְשִׁמְעִי בְּלִבּוֹ וּמוֹחוֹ – יָרְדָה מֵאֵת ה',

וְ"רוּחַ פִּיו הַמְחַיֶּה כָּל צְבָאָם"

הֶחֱיָה רוּחוֹ שֶׁל שִׁמְעִי בְּשָׁעָה שֶׁדִּיבֶּר דְּבָרִים אֵלּוּ לְדָוִד,

כִּי אִילּוּ נִסְתַּלֵּק רוּחַ פִּיו יִתְבָּרֵךְ רֶגַע אֶחָד מֵרוּחוֹ שֶׁל שִׁמְעִי – לֹא יָכוֹל לְדַבֵּר מְאוּמָה.

(Теперь понятен [и более глубокий смысл слов Давида:] "...Ибо Г-сподь повелел ему..." - именно ему; в то самое время, [когда Шими произносил проклятия, Всевышний питал жизненной энергией разум и дар речи Шими, повелев]: "Прокляни Давида!". "И кто может сказать" Ему: "Почему Ты так поступаешь, [проклинаешь Давида]?"12.)

(וְזֶהוּ "כִּי ה' אָמַר לוֹ" – בָּעֵת הַהִיא מַמָּשׁ – "קַלֵּל" אֶת דָּוִד,

"וּמִי יֹאמַר לוֹ וְגוֹ'".