И все сжатия – сокровение внутреннего, дабы утаить и скрыть свет и жизнетворность, проистекающую от речи Его, благословенного, чтобы она не раскрылась таким великим раскрытием, что нижние не смогут этого принять. И потому также свет и жизнетворность речи Б-га, благословен Он, облеченная в них, кажется им как бы чем-то отдельным от сути и сущности Его1, благословенного, и только от Него, благословенного, исходящим, как речь человека от его души. Но по отношению ко Всевышнему никакое сжатие, утаение и сокровение ничего не скрывает и не утаивает2, и тьма – то же, что свет, как написано: "И тьма Тебе не затемнит и т. д."3, ибо сжатия и одеяния не суть нечто отдельное от Него, благословенного, да сохранит Он от подобной мысли, но "как та улитка, одеяние которой есть часть ее тела"4, как написано: "Ибо Авайе – Элоким"5 и как написано в другом месте6. И потому перед Ним все как абсолютное небытие.
וְכָל הַצִּמְצוּמִים הֵם בְּחִינַת "הֶסְתֵּר פָּנִים", לְהַסְתִּיר וּלְהַעֲלִים הָאוֹר וְהַחַיּוּת הַנִּמְשָׁךְ מִדִּבּוּרוֹ יִתְבָּרֵךְ, שֶׁלֹּא יִתְגַּלֶּה בִּבְחִינַת גִּילּוּי רַב שֶׁלֹּא יוּכְלוּ הַתַּחְתּוֹנִים לְקַבֵּל,
וְלָכֵן גַּם כֵּן נִדְמֶה לָהֶם אוֹר וְחַיּוּת הַדִּבּוּר שֶׁל מָקוֹם בָּרוּךְ־הוּא הַמְלוּבָּשׁ בָּהֶם, כְּאִלּוּ הוּא דָּבָר מוּבְדָּל מִמַּהוּתוֹ וְעַצְמוּתוֹ יִתְבָּרֵךְ,
רַק שֶׁנִּמְשָׁךְ מִמֶּנּוּ יִתְבָּרֵךְ – כְּמוֹ דִּבּוּר שֶׁל אָדָם מִנַּפְשׁוֹ.
אַךְ לְגַבֵּי הַקָּדוֹשׁ־בָּרוּךְ־הוּא, אֵין שׁוּם צִמְצוּם וְהֶסְתֵּר וְהֶעְלֵם מַסְתִּיר וּמַעֲלִים לְפָנָיו, וְ"כַחֲשֵׁכָה כָּאוֹרָה",
כְּדִכְתִיב: "גַּם חֹשֶׁךְ לֹא יַחְשִׁיךְ מִמֶּךָּ וְגוֹ'",
מִשּׁוּם שֶׁאֵין הַצִּמְצוּמִים וְהַלְּבוּשִׁים דָּבָר נִפְרָד מִמֶּנּוּ יִתְבָּרֵךְ חַס וְשָׁלוֹם, אֶלָּא כְּהָדֵין קַמְצָא דִּלְבוּשֵׁיהּ מִינֵּיהּ וּבֵיהּ,
כְּמוֹ שֶׁכָּתוּב: "כִּי ה' הוּא הָאֱלֹהִים", וּכְמוֹ שֶׁנִּתְבָּאֵר בְּמָקוֹם אַחֵר.
וְלָכֵן קַמֵּיהּ – כּוּלָּא כְּלָא חֲשִׁיב מַמָּשׁ:
