В связи с этим становится понятным, почему призыв, [обращенный к душе еврея перед рождением], повторяется дважды: "Будь праведником" и "Не будь грешником"1. Ведь на первый взгляд это должно удивить. Если человека призывают "будь праведником", почему нужно еще и повторить "не будь грешником"? Но так как не всякий удостаивается стать праведником и человеку не дана полная свобода выбора, чтобы на самом деле наслаждаться Всевышним и действительно питать ко злу истинное отвращение, поэтому призыв обращен к нему вторично – хотя бы "не будь грешником". И в этом свобода и право выбора даны каждому, каждый может овладеть духом жажды в собственном сердце и покорить свою натуру так, чтобы не быть грешником ни минуты в течение всей своей жизни как в форме "избегания зла", так и в форме "творения добра", а добро есть не что иное, как Тора, то есть изучение Торы, которое равноценно всем заповедям, вместе взятым. И все же человек должен также избрать себе определенные периоды времени и посвятить их поискам путей в своей душе, следуя которым он смог бы питать ко злу отвращение. Как советуют наши мудрецы, блаженной памяти2, следует размышлять о том, что "женщина – сосуд, полный нечистот"3 и тому подобное. И таковы всякие изысканные яства и сладости, которые обращаются в "мех, полный... и т. д.". И таковы все удовольствия этого мира. Мудрый заранее видит, что они кончаются разложением и обращаются в червей и нечистоты. И в противоположность этому [он стремится] наслаждаться и радоваться Всевышнему, размышляя о величии Эйн Софа, благословен Он, по мере возможности своей, хотя в душе он и знает, что не достигнет этой ступени в действительности, а лишь в воображении. И все же он сделает все от него зависящее, чтобы осуществить призыв "будь праведником", а Всевышний сделает угодное Ему. И кроме того, привычка властвует над всем и становится второй натурой. Приучив себя питать отвращение ко злу, человек может и в самом деле начать его испытывать немного. А когда он приучит себя душой радоваться Всевышнему, размышляя о величии Его, "пробуждение снизу" вызовет "пробуждение сверху"4. И вместе со всем этим может случиться, что осенит его свыше, и он удостоится принять категорию руах от корня [души] какого-нибудь праведника, которая соединится с ним, чтобы служить Всевышнему в истинной радости5, как написано: "Радуйтесь, праведные, Всевышнему"6, и таким образом в нем исполнится призыв, которым заклинали его душу: "Будь праведником".

וּבָזֶה יוּבַן כֶּפֶל לְשׁוֹן הַשְּׁבוּעָה: "תְּהִי צַדִּיק, וְאַל תְּהִי רָשָׁע";

דְּלִכְאוֹרָה תָּמוּהַּ, כִּי מֵאַחַר שֶׁמַּשְׁבִּיעִים אוֹתוֹ "תְּהִי צַדִּיק", לָמָּה צְרִיכִים לְהַשְׁבִּיעוֹ עוֹד שֶׁלֹּא יִהְיֶה רָשָׁע?

אֶלָּא, מִשּׁוּם שֶׁאֵין כָּל אָדָם זוֹכֶה לִהְיוֹת צַדִּיק, וְאֵין לָאָדָם מִשְׁפַּט הַבְּחִירָה בָּזֶה כָּל כָּךְ, לְהִתְעַנֵּג עַל ה' בֶּאֱמֶת, וְשֶׁיִּהְיֶה הָרָע מָאוּס מַמָּשׁ בֶּאֱמֶת,

וְלָכֵן מַשְׁבִּיעִים שֵׁנִית "אַל תְּהִי רָשָׁע" עַל כָּל פָּנִים,

שֶׁבָּזֶה – מִשְׁפַּט הַבְּחִירָה וְהָרְשׁוּת נְתוּנָה לְכָל אָדָם

לִמְשׁוֹל בְּרוּחַ תַּאֲוָתוֹ שֶׁבְּלִבּוֹ וְלִכְבּוֹשׁ יִצְרוֹ, שֶׁלֹּא יִהְיֶה רָשָׁע אֲפִילוּ שָׁעָה אַחַת כָּל יָמָיו,

בֵּין בִּבְחִינַת "סוּר מֵרָע", בֵּין בִּבְחִינַת "וַעֲשֵׂה טוֹב", – וְ"אֵין טוֹב אֶלָּא תוֹרָה",

דְּהַיְינוּ תַּלְמוּד תּוֹרָה שֶׁכְּנֶגֶד כּוּלָּן.

אַךְ אַף־עַל־פִּי־כֵן, צָרִיךְ לִקְבּוֹעַ לוֹ עִתִּים גַּם כֵּן לָשִׁית עֵצוֹת בְּנַפְשׁוֹ לִהְיוֹת מוֹאֵס בְּרָע,

כְּגוֹן, בַּעֲצַת חֲכָמֵינוּ־זִכְרוֹנָם־לִבְרָכָה: "אִשָּׁה – חֵמֶת מְלֵאָה צוֹאָה כוּ'", וּכְהַאי גַּוְונָא,

וְכֵן כָּל מִינֵי מַטְעַמִּים וּמַעֲדַנִּים נַעֲשִׂים כָּךְ: חֵמֶת מָלֵא כוּ';

וְכֵן כָּל תַּעֲנוּגֵי עוֹלָם הַזֶּה, הֶחָכָם רוֹאֶה הַנּוֹלָד מֵהֶן, שֶׁסּוֹפָן לִרְקוֹב וְלִהְיוֹת רִמָּה וְאַשְׁפָּה.

וְהַהֵפֶךְ, לְהִתְעַנֵּג וְלִשְׂמוֹחַ בַּה' – עַל יְדֵי הִתְבּוֹנְנוּת בִּגְדוּלַּת אֵין־סוֹף בָּרוּךְ־הוּא כְּפִי יְכוֹלְתּוֹ,

אַף שֶׁיּוֹדֵעַ בְּנַפְשׁוֹ שֶׁלֹּא יַגִּיעַ לְמַדְרֵגָה זוֹ בֶּאֱמֶת לַאֲמִיתּוֹ – כִּי אִם בְּדִמְיוֹנוֹת –

אַף־עַל־פִּי־כֵן, הוּא יַעֲשֶׂה אֶת שֶׁלּוֹ, לְקַיֵּים אֶת הַשְּׁבוּעָה שֶׁמַּשְׁבִּיעִים "תְּהִי צַדִּיק",

וַה' יַעֲשֶׂה הַטּוֹב בְּעֵינָיו.

וְעוֹד,

שֶׁהַהֶרְגֵּל עַל כָּל דָּבָר – שִׁלְטוֹן, וְנַעֲשֶׂה טֶבַע שֵׁנִי,

וּכְשֶׁיַּרְגִּיל לְמָאֵס אֶת הָרָע – יִהְיֶה נִמְאָס קְצָת בֶּאֱמֶת,

וּכְשֶׁיַּרְגִּיל לְשַׂמֵּחַ נַפְשוֹ בַּה' עַל יְדֵי הִתְבּוֹנְנוּת בִּגְדוּלַּת ה',

הֲרֵי בְּאִתְעָרוּתָא דִלְתַתָּא אִתְעָרוּתָא דִלְעֵילָּא, וְכוּלֵּי הַאי וְאוּלַי יֵעָרֶה עָלָיו רוּחַ מִמָּרוֹם,

וְיִזְכֶּה לִבְחִינַת רוּחַ מִשֹּׁרֶשׁ אֵיזֶה צַדִּיק שֶׁתִּתְעַבֵּר בּוֹ – לַעֲבוֹד ה' בְּשִׂמְחָה אֲמִיתִּית,

כְּדִכְתִיב: "שִׂמְחוּ צַדִּיקִים בַּה'",

וְתִתְקַיֵּים בּוֹ בֶּאֱמֶת הַשְּׁבוּעָה שֶׁמַּשְׁבִּיעִים: "תְּהִי צַדִּיק":